Отныне и вовек
Шрифт:
– Тебе не нравится кокаин? – Марио продолжал развивать эту тему.
– Нет. Но город – приятный, и в нем приятно жить.
– Чертовски скучное место.
Она подняла глаза и весело улыбнулась в надежде разочаровать его. Марио-драматург оказался настоящим пренеприятнейшим типом.
– Ну, Марио, здесь не так лихо, как в нью-йоркском Вест-Сайде, но и у нас есть свои коронные места.
– Я слышал, что тут интеллектуальный застой.
«Как и с тобой, дорогой», – подумала Джесси, а вслух сказала:
– Зависит от того, с кем общаться. Есть несколько писателей. Хорошие.
– Да-а? Например?
– Что? – Ее мысли переключились с Марио на Яна.
– Ты сказала, что здесь есть несколько неплохих писателей. Ты имеешь в виду фантастов? – произнес он с каким-то наивысшим отвращением и такой циничной улыбкой, что Джессике захотелось разбить стакан о его зубы.
– Нет, не фантастов. Я говорю о беллетристике.
Она стала перечислять имена, вдруг поняв, что называет ему друзей Яна. Марио слушал, но никак не комментировал.
Джессика закипала от злости.
– Знаешь, что выбивает меня из колеи?
– Нет. Ну давай же, я попробую понять.
– Что такая умная женщина, как ты, продает платья в каком-то магазине. Не знаю, я представлял, что ты занимаешься творческой деятельностью.
– Литературой?
– Литературой, живописью, скульптурой, чем-то значащим. А что за существование – продавать платья старухам в мехах?
– Ну знаешь, как бывает. Делаешь то, что можешь. – Джесси попыталась сдержать презрительную гримасу, когда улыбалась. – Какие пьесы ты пишешь?
– Новый театр. Труппа – все женщины, обнаженные. Во втором действии отличная получается сцена. Сцена гомосексуальной любви после родов.
– Забавно. – Ее тон прошел мимо его ушей.
– Голодна?
Ей предстояло еще поужинать с ним. При сложившихся обстоятельствах Джессика мечтала поскорее избавиться от него. Но ей придется пройти через все. Она проходила через это и прежде. Чаще, чем хотела бы себе в этом признаться.
– Да. Не откажусь от хорошего обеда. – Она наугад назвала несколько мест, и Марио остановился на мексиканском ресторане, потому что хорошая мексиканская кухня была редкостью в Нью-Йорке. Хоть в этом-то он разбирался. Она привела его в маленький ресторанчик на Ломбард-стрит. Общество не блистало, но кухня была на высоте.
После обеда она несколько раз широко зевнула, надеясь, что он поймет намек, но куда там. Марио пожелал ознакомиться с ночной жизнью большого города, если таковая здесь вообще имелась. Она существовала, но Джессика не собиралась ее изучать. Не сегодня и не с ним. Джесси предложила кофейню на Юнион-стрит, рядом с домом. Она проглотит кофе «капуччино» и избавится от него. В любом случае кофе ей необходим. За обедом она выпила три или четыре стакана вина.
Марио обошел ее по крайней мере вдвое, с учетом раннего возлияния у Джерри. Он начинал глотать слова.
Они устроились в кофейне, Марио заказал кофе по-ирландски, а она – пенистый «капуччино». Он бесцеремонно разглядывал ее, кося поверх своего стакана.
– Ты неплохая цыпочка. – У него это прозвучало как результат
– Спасибо.
– Где ты живешь?
– За одним или двумя холмами отсюда. – Она проглотила сладкую пену с кофе и старалась отвечать уклончиво. Чем она ни в коем случае не собиралась с ним делиться, так это своим адресом. С нее достаточно его общества.
– И большие холмы?
– Средние. А что?
– А то – мне не охота тащиться ни на какие чертовы холмы, сестричка, вот что. Я измочален. И самую малость пьян.
Марио показал пальцами, насколько он пьян, и хитро улыбнулся. Джесси чуть не выворачивало наизнанку от одного его вида.
– Нет проблем, Марио. Можем взять такси, и я с радостью подвезу тебя, куда скажешь.
– Что это значит? – В его глазах промелькнула вспышка гнева.
– Ты – сообразительный парень.
– Пожалуй, я останусь с тобой.
Джессике захотелось сказать ему, что она замужем, но она воздержалась от подобных замечаний. Кроме того, как бы тогда она смогла объяснить свое согласие пообедать с ним?
– Марио, ты сделал не правильный вывод. Мы не поступаем так здесь, в провинции. Во всяком случае, я так не поступаю.
– Что бы это значило? – Тяжело опустившись на стул, он всем своим видом выражал несогласие.
– Это означает: спасибо за прекрасный вечер. – Джессика начала застегивать жакет и поднялась с задумчивым взглядом.
Он перегнулся через стол и схватил ее за руку, причинив боль.
– Послушай, мы пообедали, не так ли? Я хочу сказать, какого черта ты думаешь…
На его лице застыло выражение, которое она не хотела бы увидеть никогда в жизни, неожиданно в голове всплыла фраза из предыдущего разговора с Астрид: «Если он будет дурно себя вести, можешь применить силу…» Она выдернула руку, что-то в ее лице подсказало ему, что лучше не настаивать на своем.
– Не знаю, о чем ты подумал. Полагаю, ты сильно пожалеешь, если еще раз прикоснешься ко мне. Спокойной ночи.
Джессика ушла прежде, чем он смог что-то сказать. Гнев Марио обрушился на официантов. Разъяренный, он смел все со стола. Двое официантов с трудом убедили его в том, что ему необходимо подышать свежим воздухом.
К тому времени Джессика почти добралась до дома. Пока она неторопливо поднималась на последний холм, ее лицо приятно освежал ночной ветерок. Непонятно почему, в душе Джессики царила полная гармония. Отвратительный вечер, однако она избавилась от него. От подобных мужчин у нее бегали по телу мурашки, но она знала, как обращаться с ними. И с собой. Сначала такие вечера пугали ее до смерти. Но к настоящему моменту у нее были свидания со всеми типами – один другого краше. Приличные, как правило, были либо женаты, либо не попадались на глаза. А остальные походили друг на друга как две капли воды. Они много пили, неуемно смеялись или были угрюмы, вели себя напыщенно или нервно. Среди них встречались бисексуалы, наркоманы и любители группового секса, кто-то рассказывал ей о том, как у него четыре года не было эрекции из-за того, что с ним сделала его бывшая жена. Джессика спрашивала себя, не лучше ли остаться дома одной. Свободная жизнь пришлась ей не по вкусу.