Отныне и вовек
Шрифт:
Они должны это искоренить!
Две ее собеседницы засмеялись, Джесси одним глотком допила кофе.
– Слабоумные, болваны, простофили и кретины. Не говоря уже о тех, кто одурманил себя наркотиками. Сукины дети, обманывающие своих жен, и типы, не обладающие чувством юмора! Вероятно, вы ждете от меня, что я выйду замуж и рожу от кого-нибудь из этих милашек, а? – Затем ее лицо посерьезнело. – Кроме того, я слишком стара.
– Не смеши людей. – Астрид заговорила первой.
– Нет, честно. К тому времени, когда я наконец соберусь, мне будет тридцать четыре –
Нужно рожать в том возрасте, в каком сейчас Зина. Сколько ей? Двадцать шесть – двадцать семь?
Катсуко задумчиво кивнула и задала Джесси вопрос не в бровь, а в глаз:
– Джесси.., сожалеешь, что у вас с Яном не было детей?
Прежде чем она ответила, повисла длинная пауза, и Астрид испугалась, что Джесси выйдет из себя, но, к счастью, этого не случилось.
– Не знаю. Может быть. Возможно, это – единственное, что я могу сказать, потому что я страшно от него далеко. Грустно: прожить так много лет с мужчиной и в результате – ничего.
Какие-то книги, цветы, мебель, сломанная машина. Но ничего подлинного, вечного, ничего, что говорило бы о семье.
В ее глазах стояли слезы; она пожала плечами и встала.
Джесси избегала их взглядов и, приняв деловой вид, направилась обратно в свой кабинет.
– Так бывает. А теперь вернемся к работе. И, Кэт, не забудь сразу послать платья Зине.
Они не видели ее до ленча, за все время ни Астрид, ни Кэт и словом не обмолвились о разговоре.
Но в целом они были счастливы. Джесси была неугомонной, сердилась на мужчин, с которыми встречалась, но не чувствовала себя несчастной. Они не причиняли ей душевных страданий, в ее жизни не было кризисов. Астрид встречалась все с тем же человеком, с которым познакомилась ранней весной. Она получала от новой страницы своей жизни больше удовольствия, чем ей хотелось бы в этом признаться. Он водил ее по театрам, коллекционировал работы неизвестных молодых скульпторов и имел небольшой домик в Мендочино, где они проводили уик-энды, поэтому Джесси не видела подругу с пятницы до понедельника.
Джесси тоже была загружена по горло: по субботам она работала в «Леди Джей», и у нее всегда имелся новый кавалер.
Проблема заключалась в том, что среди них не было старого знакомого – того, кого она знала достаточно долго, чтобы чувствовать себя с ним комфортно. Она устала от постоянных объяснений. Да, я катаюсь на лыжах. Да, играю в теннис. Нет, я не люблю ходить пешком. Да, я вожу машину. Нет, у меня нет аллергии на моллюсков. Я предпочитаю твердые матрасы, ношу узкие туфли восьмого размера, платья десятого размера, во мне пять футов и десять с половиной дюймов, мне нравятся кольца, сережки, ненавижу рубины, люблю изумруды…
Сродни поиску новой работы.
У нее вновь нарушился сон, после отдыха на ранчо она держалась подальше от снотворного и транквилизаторов. Джесси понимала, что таблетки – не выход.., и однажды.., однажды.., появится кто-то, и она попросит его остаться. Может быть. Она даже учла вероятность того, что никто так и не появится. Никто, кого она могла бы полюбить. Ужасная мысль.
Неожиданно
Но, наверное, это не имело значения. Джессике стало любопытно, пережила ли она уже все, что было отпушено на ее долю судьбой. Семь лет с Яном, взрыв в конце супружеской жизни, бутик, новые друзья. Вероятно, так оно и есть. В ее теперешнем существовании была монотонность, успокоение и отсутствие цели. Все, что ей нужно было сделать, укладывалось в следующее: встать, пойти на работу, пробыть в магазине весь день, закрыть его в половине шестого, вернуться домой и переодеться, с кем-нибудь поужинать, пожелать спокойной ночи и лечь спать. А на следующий день все повторится. Она устала, но не была подавлена. Джессика не была счастлива, но не испытывала страха и одиночества.
Через Мартина Ян прислал весточку: он просил не продавать дом, если в этом возникнет необходимость, он выкупит ее половину, ему не хотелось отдавать его в чужие руки. Так Джессика и продолжала в нем жить, но теперь это было всего лишь жилище. Она поддерживала в нем порядок, он отвечал ее запросам, отличался комфортом, был знаком до мелочей.
Она собрала все вещи Яна, сложила их в его кабинете и заперла дверь. После чего в доме пропала половина его былой индивидуальности.
– Доброе утро, мадам. Хотите, устрою свидание? – Астрид вошла в магазин с букетиком ландышей. – Господи, какой у тебя мрачный вид.
Джессика попыталась улыбнуться и поморщилась, сожалея о том, что накануне вечером они допили бутылку белого вина. Джесси было приятно видеть Астрид в приподнятом настроении.
– Ладно, мисс Солнечный свет. Что за свидание? – Она улыбнулась. Невозможно было без улыбки смотреть на Астрид.
– С мужчиной.
– Надеюсь. Ты хочешь сказать, свидание вслепую?
– Нет, думаю, он не слеп, Джессика. Ему только тридцать девять. – Женщины рассмеялись, и Джессика пожала плечами.
– Хорошо, почему бы и нет? Каков он из себя?
– Очень милый, но не очень высокий. – Астрид осторожно посмотрела на Джесси. – Это имеет значение?
– А мне придется наклоняться, чтобы разговаривать с ним?
– Астрид засмеялась и покачала головой:
– Нет. Он на самом деле очень хороший. Он в разводе.
– Похоже, сейчас все разведены. – Джессику постоянно удивляло число неудачных браков. Прежде она и не подозревала об этом, пока сама не подала на развод.
В тот четверг они пообедали вчетвером, поклонник Астрид был восхитителен. Элегантный, веселый и красивый. Он был первым мужчиной, который действительно понравился Джесси за последнее время. У него была такая же приятная наружность, как и у Яна, но в волосах пробивалась седина, а лицо украшала аккуратная бородка. Он много путешествовал, был меломаном, знатоком и ценителем искусства, забавно рассказывал о своих приключениях и прекрасно относился к Астрид. Она нашла себе идеального человека.