Отныне только легкий флирт
Шрифт:
Утром следующего дня Ник был еще в ванной, когда позвонила Холли.
– Твоя мать в городе? И давно? – поинтересовался Ник, стоя перед зеркалом в ванной комнате с обернутым вокруг пояса полотенцем и наполовину намыленной щекой.
– Со вчерашнего вечера. Я даже не знала, что она выехала. – Голос Холли звучал бодро и весело.
Как же, как же! Вызвала небось свою мать, просила приехать, чтобы отвертеться от приглашения! Но он, Ник, не пойдет ей навстречу. Отнюдь!
– Это замечательно, – произнес он. – Передай ей, что мы ждем ее на барбекю.
Холли никак не ожидала такой реакции.
– Но мама не одна, с ней ее друг, ее новый друг, Эдди. Она и приехала для того, чтобы познакомить нас. Ведь она собирается выйти за него замуж! – В беседах с Ником Холли никогда не распространялась о своей матери. Теперь, откашлявшись, она как бы невзначай добавила: – Если свадьба состоится, это будет пятый по счету брак моей мамы.
На той стороне провода было тихо. Холли представила себе, какое удивленное выражение лица сейчас у Ника. Это начало конца, сказала она себе, стараясь не замечать сердечной боли и убеждая себя, что все к лучшему.
Ник тупо уставился на свое отражение в зеркале. От холода он покрылся гусиной кожей, наполовину выбритое лицо похоже на клоунскую маску. Ее мать была четыре раза замужем, а сейчас собирается обвенчаться в пятый раз? Неудивительно, что Холли помалкивала о своей матери. Но из случайно оброненных замечаний было ясно: она ее любит. Четыре замужества? Бедняжка, как скверно она разбирается в людях. А Холли унаследовала от нее эту черту: связалась, например, с проходимцем Рейнольдсом. Слава Богу, что он, Ник, рядом с ней.
– Я приглашаю их обоих, – твердо сказал он. – Повторяю, чем больше народу, тем веселее. Я заеду за тобой, и мы вместе отправимся за ними в мотель.
И Ник повесил трубку, прежде чем Холли успела что-либо возразить.
Пораженная, она тупо смотрела на телефонную трубку. Несмотря на всю свою любовь к матери, Холли прекрасно знала, что она за человек. Мари Веббер-Лесли-Гартнер-Пайффер была, бесспорно, доброй, отзывчивой женщиной, но не могла похвастать изысканными манерами, слишком громко говорила и слишком много смеялась. У нее никогда не было прочного служебного положения и прочной семьи, и при общении с ней чувствовалось, что она не получила хорошего образования. Мама придет, конечно, в восторг от приглашения присутствовать на этом семейном сборище, но она захочет произвести на родных Ника хорошее впечатление, а в подобных случаях она всегда нервничает и оттого начинает говорить еще громче, чем обычно. А Эдди? Как знать, чего следует ожидать от Эдди? Несколько лет назад у Мари был друг, который осыпал ее подарками, но обожал ругаться и постоянно носил черные очки на пол-лица. И Холли решила не передавать матери приглашения Ника – лучше солгать и сказать, что она занята.
Зазвонил телефон. Холли сняла трубку, успев подумать, что никогда еще в такую рань она не говорила так много по телефону.
– Доброе утро, родная! – Голос Мари звучал как-то болезненно. – У меня моя обычная мигрень. Ранний завтрак у нас никак не получится, но, как только откроются аптеки, Эдди съездит за моими пилюлями. Они быстро приведут меня в порядок, и к одиннадцати я приду в себя. Быть так близко от тебя и не увидеться –
Хотя Мари не могла ее видеть, Холли отрицательно покачала головой: как совместить ранний ленч с матерью и ее поклонником с барбекю, если Ник должен заехать за ней около двенадцати? Она уже было раскрыла рот, чтобы разъяснить ситуацию матери, но тут ее осенило: это перст судьбы! Если мать и Эдди явятся на праздник, то Нику и его семейству они вряд ли понравятся. А можно ли найти лучший предлог для того, чтобы с ним развязаться?! Ни одна женщина в мире не пожелает встречаться с мужчиной, презирающим ее мать. Этот урок ей преподал Рейнольдс. И таким образом она исполнит свое намерение, никого не обидев, ведь мама никогда не ощущает, как к ней относятся окружающие, и все равно получит удовольствие от праздника.
Заехав за Холли, Ник обнаружил, что сдержанное настроение девушки, в котором она находилась всю неделю, нисколько не изменилось. Хорошо еще, что она едет на барбекю не одна, а с матерью и будущим мистером Пятым!
В мотеле Ник проводил Холли до нужной им комнаты. На стук дверь отворила полноватая женщина такого же роста, как и Холли, с такими же, как у нее, темными волосами, но коротко подстриженными и уложенными локонами. Женщины бросились друг другу на шею.
– Холли, родная, как я счастлива видеть тебя!
– И я тоже, мама!
Почувствовав теплые ласковые руки матери, ощутив знакомый с детства запах ее духов, Холли так разволновалась, что у нее на глазах выступили слезы. Она отступила на шаг назад и обвела Мари взглядом с ног до головы. Та выглядела прекрасно, на ней были широкие шелковые брюки синего цвета и синий с белым свитерок, лишь самую малость тесноватый в груди, – лучше туалета для пикника и не придумаешь.
– Как голова, мама?
– Прошла совершенно. – Мари перевела взгляд на Ника. – Ах, так это и есть новый банкир, Холли?
Она широко развела руки, обхватила Ника и влепила ему в щеку смачный поцелуй. Холли ойкнула от неожиданной выходки матери, но Ник с честью выдержал испытание, весь расплылся в улыбке и потрепал полные плечи Мари.
– Я так разволновалась, когда Холли сказала, что вы приглашаете нас с Эдди на свой семейный праздник, – заверещала Мари и от полноты чувств снова обняла Ника. – Разрешите представить вам обоим моего нового друга – Эдди.
Эдди оказался высоким стройным мужчиной с рыжеватыми волосами и усами, одетым в самые будничные, но очень опрятные брюки цвета хаки и коричневую рубашку. Нику он пожал руку, а Холли сказал пару приличествующих случаю слов. Впечатление он производил весьма приятное.
По дороге к дому Донохью Холли с матерью болтали без передышки, главным образом о семействе тети Барбары. Эдди и Ник не проронили ни слова, что вполне устраивало Ника – он был занят своими мыслями. По мере приближения к цели ему в голову приходило все больше фактов, подтверждающих, что у его семейства особый талант пробуждать в нем комплекс неполноценности. И как только он мог забыть об этом? Скорее всего, в кругу своей семьи он снова начнет заикаться и мямлить. Вероятно, не стоило приглашать сюда Холли.