Отныне я – странник
Шрифт:
Когда «Виктория» проходила мимо горящего галеона, оттуда дали ожидаемый залп — вымуштрованная команда несмотря ни на что, продолжала бой. На сей раз, потерь было намного меньше: да и броня прекрасно выдерживала попадание снарядов. В ответ, в сторону парусника полетела картечь. Ну а «Заре», так и не довелось сделать ни единого выстрела по этому кораблю. Он взорвался, так и не войдя в её сектор обстрела.
Три галеона, которые ещё не участвовали в перестрелке — неожиданно поменяли тактику. Кильватерная линия «рассыпалась» и они пошли на сближение с «Викторией». А четвёртый — флагман, стал отходить в сторону.
— … Обе машины средний
Какие ещё приказы отдавались с мостика, из-за грохота боя было не слышно. Но исход сражения был уже предрешён — парусники, явно уступали русским кораблям в маневренности и скорости. Они тщетно старались сблизиться с пароходами для высадки своих абордажных команд. Но их встречал плотный артиллерийский и пулемётный огонь, разносивший в клочья деревянную обшивку галеонов — принося этим страшный урон нападавшим. Не обошлось и без неприятного для пароходов эксцесса — «Виктория» с «Зарёй», за малым не столкнулись во время манёвра — сказывался малый опыт команд обоих кораблей и наспех отработанное взаимодействие в бою.
— Догнать флагманский корабль напавших на нас разбойников! — Послышался приказ Петра, — когда последний из нападавших вражеских парусников, разлетелся в клочья от мощного взрыва, прогремевшего на его борту. — Взять их на абордаж, а выживших, допросить относительно судьбы наших торговцев.
Несмотря на большую фору, возникшую в результате затянувшегося боя, беглеца достигли очень быстро. Что сильно обрадовало самодержца.
— Давайте соколы! Не посрамите штандарта Андреевского! — Кричал Романов, наблюдая за тем, как быстро сокращалось расстояние разделявшее «Викторию» и беглеца.
Вскоре «Виктория» плавно замедляя ход, поравнялась с убегающим галеоном и пошла с ним на сближение. Бойцы Юрия, усиленно «поливали свинцом» противника, собравшегося на верхней палубе для защиты своего корабля. Также, из ДТ обстреливались те, кто стрелял с марсовых площадок картечью. Вскоре полетели «кошки» и борта обоих судов соприкоснулись: а абордажная команда, не дожидаясь завершения сцепки, уже вела бой на галеоне.
Гаврилов был среди первых кто ступил на вражескую палубу и, израсходовав обойму своего ТТ. — рубил противника катаной. Один раз, он поскользнулся на луже крови — неловко упав на спину, и не подоспей ему на помощь верный Тимофей, ему бы не дали подняться. Боевой товарищ, зарубив одного из пожелавших навалиться на Юрия английских матросов — отвлекая этим на себя оставшуюся троицу: с которой ему помог справиться поднявшийся с палубы Юрий.
Гаврилов, в пылу сражения так и не заметил, что послужило причиной капитуляции британских моряков — только, как по команде англичане побросали на палубу своё оружие и сдались на милость победителя.
Часом позже Романов стоял на трофейном паруснике, прислонившись к — фор-трисель-мачте спиной и выслушивал доклады о том, что удалось узнать о судьбе пропавших русских кораблей. С каждым докладом его лицо становилось всё суровей, а глаза бешено поглядывали в сторону пленных — покорно ожидавших решения их участи, сбившись в кучу между фор-трисель-мачтой и бушпритом. Вскоре, его щека задёргалась в нервном тике и, жестом прервав последнего докладчика царь, сжав кулаки громко спросил:
— Ну что?! Все слышали, как они поступили с нашими братьями?! — Самодержец с нескрываемым гневом посмотрел на английских офицеров — стоявших немного в стороне от матросов. —
Немного переведя дух, Пётр обратился к абордажной команде, стоящей рядом с ним:
— Как хитро они придумали! Победят наш конвой — концы в воду: а наш товар себе заберут. Коли мы их победим, так становимся варварами — напавшими на их мирные галеоны! — Всё продумали супостаты!
Среди Русских воинов, стоявших на палубе галеона и матросов, наблюдавших за всем с борта своего корабля, пронёсся негодующий ропот. Царь немного выдержал небольшую паузу и продолжил:
— Ну что братья! Ответим им той же монетой — отправим их в царство Посейдона! Пусть рыб покормят — поступим с ними также как и они с нашими товарищами!
После всего услышанного, все без исключения поддержали Петрово решение относительно участи пиратов.
— Да, пусть море скроет и их следы! … — Послышались одобрительные возгласы.
Но эти выкрики, вскоре утихли. Царь заметил капитана «Виктории», подошедшего к борту (пароход на полтора метра возвышался над захваченным галеоном).
— Ну что скажешь Семион Дормидонтович? Каково состояние наших пароходов после боя?
— Пётр Алексеевич, ущерб, конечно, есть — но, по сравнению с тем, что обычно бывает после таких баталий — незначительный. Вода нигде не просачивается, пробоин нет; медики возятся с ранеными — вот их как раз много. И судя по всему, «Виктории», придётся стать на верфь — для ремонта. В некоторых местах доски под бронеплитами сильно потрескались — заменить надо, да трубы в нескольких местах супостаты продырявили. Но эти прорехи, мы сами — по пути заделаем…
— Знать так! У России — броневым кораблям быть! — Вдохновенно выкрикнул самодержец.
Глава 26
Тридцать лет спустя.
Двое мужчин сидели за обеденным столом, в небольшой, но уютной комнате постоялого двора и вели непринуждённую беседу. Это завтра они будут играть каждый свою роль — один станет напутствовать уходящую в северную Америку экспедицию; другой — с длинной, окладистой бородой (что по общепринятым меркам было неприлично) — возглавит все пять кораблей везущих первых колонистов и всё необходимое им на первое время, к месту их нового жительства. Но всё это будет потом, а сейчас, они пили новомодный напиток — шоколад и вели ностальгическую беседу.
— Да, Пётр Алексеевич, разворошили мы с вами тогда «осиное гнездо». Ведь Британцы, так и не простили нам исчезновения кораблей Эбботсона. Ой, как они тогда удивились прибытию наших торговцев.
— Да. — Согласился мужчина — собеседник бородача. — Мне рассказывали как английская таможня тогда все глаза проглядела в поиске следов спешного ремонта, и других признаков боя.
— А когда они опомнились и прислали к нашим берегам карательную экспедицию Royal Navy. Помнишь?
Бородач, одетый в неброский гражданский костюм, был явно моложе своего собеседника — немного отёчного мужчины лет пятидесяти, носившего форму капитана Преображенского — гвардейского полка. Но при этом, молодой человек весьма фамильярно общался со своим сотрапезником. Но эта манера разговора, не вызывала со стороны старшего по возрасту человека никаких возражений.