Отодвигая границы
Шрифт:
— Я могу вам помочь? — Вода выключилась.
— Я пришёл за Эхо. — Работа подождёт. Если у неё были проблемы, я хотел об этом знать.
Девушка продолжила стукать пальцем по подбородку, рисуя новые пятна, пока смотрела на холст. Напряжённость её взгляда поразила меня.
Учительница спрятала миски и пошла к двери.
— Она не здесь. Удачи в обращении на себя внимания. Сделай мне одолжение. Если в итоге она закрасит всё лицо, возьми камеру со стола и сфотографируй это. Я добавлю фото к своей коллекции. — Она посмотрела на Эхо и улыбнулась. —
— Я сосредоточенная, а не глухая, — пробормотала Эхо после ухода женщины.
Она положила кисть и попыталась умыть лицо тряпкой.
Голубой подчёркивал рыжий цвет её волос.
— Ты только размазываешь краску.
— Дурная привычка. — Она сдалась, оставляя пятна на щеке. Затем спрыгнула со стула и потянулась. — Что ты здесь делаешь?
На холсте простиралось ночное небо. Изгиб земли освещался огнём ярких жёлтых, красных и оранжевых оттенков.
Голубой быстро растворялся во мраке со звёздами, мерцающими в небе. Все говорили, что она художница, но я и понятия не имел…
— Эхо, это…
— Отстой, — она сморщила нос.
— Нет, серьезно…
— Не важно, — она закатила глаза. — Что тебе нужно?
— Ты.
Мне понравилось, как засветилось её лицо. Девушка встала на носочки и быстро чмокнула меня в губы.
— Если сделаю это ещё раз, то испачкаю тебя в краске.
Всё, что Эхо делала или говорила, имело сексуальных характер в моей голове, и я изо всех сил боролся, чтобы избавиться от образа её голой и покрытой краской.
— Миссис Колинз достала мне приглашение на день рождения Тайлера.
— Правда? Восхитительно!
— Да. — Но я тут не из-за этого. — Она просматривала твою папку и выглядела немного… обеспокоенной.
Улыбка Эхо исчезла. В течение недели её настроение ухудшалось с каждым днём, но я закрывал на это глаза, когда она оживлялась ради меня. Больше так не будет. Я хотел получить ответы.
— Ты не приходила на ланч на этой неделе. Малышка, что происходит?
Она пожала плечами.
— Ничего.
Я зацепился за её пояс и потянул к себе.
— Ной, краска!
— К чёрту. Я переоденусь. — Я поднял её за подбородок. — Я не силён в знаниях об обязанностях парня, но меня интересуют не только поцелуи с тобой.
— Знаю, и для меня это много значит. Просто… я даю Грейс время. — Она попыталась кривовато улыбнуться, но у неё не вышло.
Ранее на этой неделе девушка рассказала мне о своей дерьмовой маленькой подружке, и мой ответ вызвал слёзы у неё на глазах. К счастью, я быстро учусь, потому теперь держал рот на замке… по крайней мере, когда дело касалось Грейс.
— Из-за чего так расстроилась миссис Колинз?
— Не знаю.
Я сделал глубокий вдох, чтобы сдержать злость под контролем.
— Эхо, если ты мне не доверяешь…
Она подняла голос:
— Я не знаю! Миссис Колинз стала более серьёзной, задавала мне больше вопросов о маме, что я думаю о судебном приказании… а папа с Эшли стали ещё больше меня раздражать. Утром они забрали
Миссис Колинз говорит с ней о судебном приказании? Отец забирает её машину и лишает способа коммуникации? В моих глазах загорелись красные огоньки. Мама Эхо замышляла что-то опасное.
— Мама с тобой связывалась?
Она откинула назад голову.
— Только не ты тоже.
Хорошо понимая, что это не ответ, я почувствовал угрожающий поток ярости внутри себя. Никто не смеет вредить моей девушке.
— Эхо?
— Нет. — С поражённым вздохом, она прислонилась ко мне. — Знаю, это безумие, но иногда я скучаю по ней.
Это действительно звучало безумно, но и вполне здраво. Я поцеловал её в макушку и погладил по спине. Либо Эхо не замечала признаков, либо отказывалась признавать их: её семья и миссис Колинз волновались, что её мать снова объявится. В моей голове разгорелась война, я разрывался между желанием рассказать ей свою теорию и оставить в счастливом неведении.
Но, опять же, они могли быть расстроены и по другому поводу.
— Дело во мне? Они так относятся к тебе из-за меня? — Эхо надавила на мои руки, и я отпустил её. Потер шею, чтобы расслабиться. — Всё нормально, можешь сказать мне.
— Эшли и папа даже не знают о тебе. Я собиралась представить тебя на выходных, когда мы пойдём гулять, но теперь я не уверена.
Её слова ошарашили меня.
— Я познакомлюсь с твоими родителями на этих выходных, и у нас есть планы?
Лицо девушки покраснело.
— Прости. Я, э-э, предположила, что, поскольку ты сказал, что я — твоя, что мы, вроде как, э-э, ну…
Чёрт, какой же она была милой, когда запиналась.
— Я планировал пригласить тебя завтра на вечеринку, но если ты задумала что-то другое, я не против. Как и насчёт встречи с твоим отцом. Правда, не могу пообещать, что он будет рад нашему знакомству.
Румянец на её щеках никуда не делся, но мне хотя бы удалось вызвать у неё улыбку.
— Нет, вечеринка подойдёт. — Она нахмурила лоб. — Хотя я не слышала, чтобы кто-нибудь её устраивал. С папой всё будет хорошо. Только не ругайся. Ты же способен на это, правда?
— Когда-то я был бойскаутом.
Эхо захохотала, затем вернулась к картине ночного неба, следы юмора исчезли с её лица.
— Картина действительно прекрасна, — сказал я.
— Мама постоянно рисовала созвездия. Теперь я застряла за тем же занятием. — Она сделала паузу. — В редких случаях, когда мама решала выполнить свой материнский долг, она рассказывала мне историю об Андромеде и Персее перед сном. Почему она рассказывала её в день, когда навредила мне? Я так близка к правде.