Отомщенный любовник
Шрифт:
Тор поморщился. Он крепко поработал над мозгами бедного мальчишки. Конечно, он был не в состоянии сделать что-то еще, но Джон много страдал.
И страдает до сих пор.
Тору становилось стыдно за себя при мысли, что каждый день он просыпался в своей постели, и Джон приносил ему поднос с едой, сидел рядом, пока Тор ел, а затем оставался еще на какое-то время, будто мальчишка знал, что Тора тошнило всем тем, что он съедал, как только он оставался один.
Джону приходилось справляться со смертью Вэлси самому. Самому проходить через изменение. Все, что с ним происходило
Тор сел на диван Ви и Бутча. Ттот оказался на удивление прочным, даже больше, чем он помнил. Он положил ладонь на подушку. Толкнул.
– Его починили, пока тебя не было, – тихо сказал Роф.
Повисло долгое молчание, вопрос, что хотел задать Роф, повис в воздухе громко, как звон колоколов в часовне.
Тор откашлялся. Единственный человек, с кем он мог обсудить то, что творилось у него на душе, был Дариус, но брат давно мертв. Хотя, Роф был еще одним близким ему человеком...
– Это было... – Тор скрестил руки на груди. – Все прошло хорошо. Она стояла позади меня.
Роф медленно кивнул.
– Хорошая идея.
– Ее.
– Селена сильная женщина. В некотором смысле.
– Я не могу с уверенностью сказать, сколько времени это займет, – сказал Тор, не желая даже говорить о женщине. – Ты знаешь, пока я не готов к сражениям. Я собираюсь тренироваться. Займусь стрельбой. Физически? Не имею понятия, когда мое тело сможет придти в себя.
– Не переживай по поводу времени. Просто выздоравливай.
Тор посмотрел на свои руки и сжал кулаки. Мяса как будто не было, костяшки пальцев выпирали сквозь кожу, как рельефная карта Адирондака, ничего, только острые вершины и полые впадины.
Ему долго придется возвращаться к обычной жизни, подумал он. И даже когда он станет физически сильным, в его психической колоде все равно будет не хватать тузов. Неважно, сколько он весил или как хорошо он дрался, это все равно ничего не изменит.
Раздался резкий стук, и он закрыл глаза, молясь, чтобы это не был кто-нибудь из Братьев. Он не хотел, чтобы его возвращение к жизни привлекало всеобщее внимание.
Ого-го-го.
– В чем дело, Куин? – спросил король.
– Мы нашли Джона. Если можно так сказать.
Веки Тора взметнулись вверх, нахмурившись, он повернулся лицом к парню, стоявшему в дверях. Еще до того, как Роф успел что-то сказать, Тор спросил:
– Он разве исчезал?
Казалось, Куин удивился, увидев его здесь, но парень быстро взял себя в руки, когда послышался требовательный голос Рофа:
– Почему мне не сказали, что он пропал?
– Я сам не знал об этом. – Куин вошел в кабинет, за ним проследовал рыжеволосый парень по имени Блэй, он тоже обучался в тренировочном центре. – Он сказал нам обоим, что после патруля пойдет отдыхать. Мы поверили ему на слово, и перед тем, как вы схватите меня за яйца, скажу, что я оставался в своей комнате все это время, потому что был уверен, что он находится в своей. Как только я понял, что его там нет, мы отправились на поиски.
Роф выругался, а затем прервал извинения Куина:
– Все нормально, сынок. Ты же не знал, и ничего не мог поделать. Где
Тор не слышал ответа из-за рева в голове. Джон где-то в Колдвелле, совсем один? Ушел, не сказав никому ни слова? Что, если с ним что-то случилось?
Он вклинился в разговор.
– Подождите, и где он сейчас?
Куин поднял вверх свой телефон.
– Он не говорит. Просто прислал сообщение, что где бы он ни был, он в безопасности, и встретится с нами завтра ночью.
– Когда он возвращается домой? – задал вопрос Тор.
– Я думаю, – Куин пожал плечами, – Он не собирается этого делать.
Глава 36
Мать Ривенджа отошла в Забвение в одиннадцать часов одиннадцать минут утра.
В это время с ней были ее сын, дочь, спящая внучка, свирепый зять и любимый доджен.
Это была хорошая смерть. Очень спокойная. Она закрыла глаза, и спустя час пару раз судорожно втянула воздух, затем испустила один длинный выдох, и ее тело как будто вздохнуло с облегчением, когда душа покинула свою телесную клетку. И что странно... В тот самый момента Налла проснулась, но посмотрела не на свою бабушку, ее взгляд остановился где-то над кроватью. Ее маленькие пухлые ручки потянулись вверх, она улыбнулась и что-то проворковала, как будто кто-то только что погладил ее по щеке.
Рив смотрел на тело. Его мать всегда верила, что в Забвении она переродится, и корни этой веры были взращены в богатой почве ее воспитания Избранной. Он надеялся, что так и будет. Ему хотелось верить, что она снова обретет жизнь где-нибудь в другом месте.
Лишь эти мысли, пусть и на самую малость, облегчали боль в его груди.
Доджен тихо заплакала, Бэлла обняла дочь и Зейдиста. Рив оставался в стороне, сидя в одиночестве на краю кровати и наблюдая, как краски сходят с лица матери.
Затем он почувствовал как, загудели конечности, напоминая, что наследие его отца, как и его матери, всегда с ним.
Он встал, поклонился всем и, извинившись, вышел. В ванной комнате он заглянул под раковину и поблагодарил Деву-Летописецу, что ему хватило ума спрятать там пару флаконов дофамина. Включив теплое освещение, он снял соболиную шубу и сорвал с плеч пиджак от Гуччи. Красноватый свет с потолка испугал его до чертиков, потому что он подумал, что стресс от смерти матери снова вытащил наружу его плохую сторону – он погасил его и, включив душ, принялся ждать, пока пар наполнит комнату.
Топнув ногой, он проглотил еще две таблетки пенициллина.
Когда стало легче, Рив засучил рукав, старательно игнорируя свое отражение в зеркале. Наполнив шприц, он обернул бицепс ремнем от Луи Виттона, потянув черную кожу и зафиксировав на уровне ребер.
Стальная игла скользнула в одну из его зараженных вен, и он надавил на поршень…
– Что ты делаешь?
Голос сестры заставил его поднять голову. В зеркале он увидел, как она уставилась на шприц в его руке и на его красные, воспаленные вены.