Отойти от пропасти
Шрифт:
С подходом тихоходных броненосцев 2-й эскадры ситуация изменилась кардинально. Теперь японцы не за свою победу сражались, а желали только одного — избежать потерь и добраться до спасительной гавани, понятное дело, что британской, она на Шандунге единственная такая. Потеряв частично дымовые трубы, приняв через пробоины десятки тонн воды, а потому вместе с этими повреждениями серьезно снизив ход, вражеские корабли уже не шли, плелись на девяти узлах, но яростно отбивались.
Теперь 1-я дивизия броненосцев взяла в оборот «Микасу» и «Сикисиму» — по флагману Того стреляли «Цесаревич» и «Император Александр III», а «Ретвизан осыпал снарядами второй вражеский мателот. А вот 'Сисой Великий» под флагом вице-адмирала Чухнина и следовавший за ним «Наварин» вдвоем били по самому слабейшему кораблю в колонне — раз за разом «Касугу» накрывали
— Ваше высокопревосходительство, может, подойдем на двадцать кабельтовых и врежем им хорошенько — ведь уйдут поганцы!
Вирен чуть ли не стонал стоя с Матусевичем рядом, и было видно, что он, как и другие русские офицеры, жаждет полностью уничтожить японскую эскадру. Безжалостно добить неприятеля, благо тот находится в самом плачевном положении, не в состоянии как следует драться со значительно превосходящим по силе противником.
Впереди броненосцы 2-й дивизии, с присоединившимся к ним «Императором Николаем I» и обоими «князьями» 4-й дивизии буквально избивали «асамоидов» Камимуры с «Ниссиным» в конце колонны. И там та же «петрушка», японцы продолжали сражаться, и, буквально продираясь сквозь всплески снарядов, упрямо шли к английской гавани. И было видно, что остановить их невозможно, Объединенный Флот демонстрировал запредельную решимость прорваться к спасительной гавани.
— Роберт Николаевич, я прекрасно понимаю, что сблизившись на два десятка кабельтовых, мы нанесем столько же попаданий главным калибром, может даже больше. Но противник поразит и наши корабли — а флот мне нужен в полном порядке. Потому я вывел из боя «рюриковичей» с «Баяном» — им надлежит продемонстрировать флаг послезавтра у Нагасаки. А сейчас они нужны именно вне боя — у англичан три «кресси», и мы должны показать британцам, что у нас есть не задействованные в сражении силы. Учтите, это пока они держаться на границе собственных вод, но ведь кто знает, какая моча сейчас джентльменам может в голову ударить. У них пятерка броненосцев, и для нас это много, очень много, сами понимать должны.
Матусевич покачал головой — вроде боевой адмирал, а не учитывает «тонкости» политического момента. За любой войной неизбежно последует мир, если потопить вражеские корабли это будет одна ситуация, а вот получить «заложников» на все время ведения переговоров, совсем другой случай. И он решил объяснить Вирену свое видение событий, закурив папиросу, и поглядывая на маячившие вдали корабли Королевского Флота, к которым уже был отправлен Эссен, для выяснения дальнейших намерений «владычицы морей». А заодно с надлежащей моменту проверкой — станут англичане стрелять по «Аскольду» или нет.
— Роберт Николаевич, уже вечереет, отправить миноносцы в атаку мы не сможем — само море не дает такой возможности. Утопить артиллерий тоже не сможем — уже темнеет. Зато завтра все станет ясно…
Николай Александрович замолчал, говорить о том, что он на самом деле думал, не хотелось. Потому решил схитрить, сказать то, что видно на «поверхности». И не высказать свои действительные намерения.
— Мы одержали полную победу, хотя не потопили ни одного вражеского корабля. Но весь японский флот интернируется в британской базе. Будто сбежавший от войны — представляете, какое это произведет впечатление. Мы сегодня наглядно и доступно показали всему миру, кто отныне является хозяином в море. И будем здесь несколько дней, пока не убедимся, что все вражеские корабли интернированы надлежащим образом. Из Циндао придут германские корабли, в Вей-Хай-Вее полно репортеров и есть наши наблюдатели. Англичане уже дважды устраивали представление с так называемым «интернированием» отдельных кораблей. Теперь посмотрим, как они проделают эту шутку со всем Объединенным флотом. Это ведь «казус белли»,
Матусевич остановился, посмотрел на начальника штаба — и тот понял, чуть склонил голову, принимая его решение. И снова стал всматриваться в бинокль за идущим боем — вражеские корабли еще можно было разглядеть, хотя сумерки уже опустились на море. Но еще можно было разглядеть, во что превратился флагманский корабль Хейхатиро Того. Только одно двенадцатидюймовое орудие кормовой башни продолжало стрелять по русским броненосцам, на которых действовало шесть таких пушек — носовая башня «императора» была заклинена, ее не могли провернуть. И сколько двадцатипудовых снарядов получил «Микаса» сказать было трудно, но вроде два десятка. Тем не менее вражеский корабль держался, хотя заметно осел в воду. Но в таком виде были все броненосцы и броненосные крейсера, что с утра участвовали в сражении практически без передышки, и против превосходящего по мощи Тихоокеанского флота.
После подхода отряда Чухнина вопрос о победителе был только отстрочен, и то на не очень долгое время — приди 2-я эскадра сразу после полудня, то добрая половина японских кораблей уже бы отправилась на дно. Все же полтора десятка кораблей против восьми перевес в силах очень серьезный, на тридцать шесть 305 мм и 254 мм орудий японцы имели ровно вдвое меньше таких же стволов. Тут как ни сражайся отчаянно, но задавят, просто числом возьмут, как произошло в Маньчжурии, когда на каждую японскую дивизию было выставлено две русских, а казаков нагнали столько, что вражеская кавалерия просто спешилась, уйдя под защиту собственной инфантерии, прекрасно понимая, что любой конный бой для нее обернется полным истреблением. И это при более чем тройном перевесе в артиллерии — противник не был готов к тому, что по Транссибу будут перебрасывать целыми дивизионами, которые забрали из невоюющих дивизий.
Смяли, буквально раздавили огневой мощью врага на суше, и вот теперь корабельные пушки добивают противника уже на море!
— Ваше высокопревосходительство, радиограмма от контр-адмирала Эссена. «Англичане настоятельно просят не вести бой с японцами в их водах, они соблюдают нейтралитет».
— Вот и все, господа — джентльмены решили не влезать в чужую драку, у них свои интересы. А потому огонь прекратить, уходим в море. Вражеских миноносцев нет, но бдительности терять не будем. Завтра к полудню явимся сюда всем флотом, для наглядной демонстрации — кто дома хозяин. Роберт Николаевич — «Дельфин» и «Сом» нужны здесь завтра после полудня. Отправьте на «Амур» радиограмму — пусть поторопятся, действуем по плану.
Матусевич устало вздохнул, чувствуя неимоверное облегчение, будто тяжелая ноша с плеч свалилась. И негромко сказал:
— Завтра на «Богатыре» я загляну в Вей-Хай-Вей для переговоров. И это все, господа, и не только на сегодня — это наша общая победа. Последнее сражение в Желтом море закончено, и что немаловажно, как сказал Петр Великий в подобном случае — «при очах английских»…
Кульминационный момент Цусимского сражения 14 мая 1905 года — тяжело раненого командующего 2-й Тихоокеанской эскадры вице-адмирала Рожественского переносят с броненосца «Князь Суворов» на миноносец «Буйный», на который перешел и весь его штаб. Погубивший свою эскадру адмирал сдастся в плен и выживет, а вот из команды его флагмана уже никого не спасут — погибнут все…
Глава 42
— Отношения между нашими странами не самые лучшие, адмирал, но, по крайней мере, еще не гремят пушки. Хотя я прекрасно понимаю, что вам хотелось бы повторить времена Крымской войны, несчастные для нас. И ведь ситуация похожая — там была Турция, которая в одиночку не смогла противостоять нам, здесь Япония, что тоже не сумела выстоять под напором нашей армии. А то, что случилось с ее флотом из первоклассных кораблей, построенных на ваших верфях, вы прекрасно видели вчера. И хотя вы хорошо дрессировали макак, но выстоять они не смогли.