Отождествление О
Шрифт:
– А мальчик? – спросил Эо, поднимаясь.
– В том-то и дело, что мальчик совершенно спокоен, ему… это… интересно. Он играет. Я даже никогда его не видела таким весёлым… полным сил.
Эо встал с дивана, подошёл к окну и несколько минут молча глядел в наступающие сумерки. Потом обернулся к женщине и посмотрел ей прямо в глаза:
– Что вы собираетесь делать?
– Но… но это же невозможно! – заторопилась Ольга Михайловна. – Я боюсь привести гостей… соседи… скажу, что мальчик сошёл с ума, его надо лечить. Это надо вылечить!..
– От чего? – спросил Эо серьёзно.
– Ну, как от чего? –
– Почему? – спросил Эо.
Ольга Михайловна сжала губы.
– Значит, вы не поможете. А если… сейчас много сенсов. – сложив умоляюще руки, женщина смотрела на Эо.
– Ваш мальчик видит, значит, он необычный мальчик, может, ему уготована особенная судьба.
Эо нервно заходил по комнате.
– Мне нужен обыкновенный ребёнок, – перебив Эо, Ольга Михайловна отвердела в словах, – я не готова. Если никто не поможет, то я сама.
– Господа присяжные заседатели, здесь отсутствует лист в рукописи, и, чем закончилось дело. Впрочем, мы можем узнать это у самого обвиняемого.
Возгласы неодобрения в зале.
– Любимая, ты похожа на цветок, – сказал Эо, закрывая входную дверь.
– Эо, почему так трудно жить здесь, на Земле? – широко открытые глаза Принцессы были как синие озера.
– Потому что мы мало любим друг друга, – ответил Эо.
– Ты пишешь большую вещь? – спросила Она.
– Я черпаю из себя, поглядим, что получится, – потягиваясь, Эо встал из-за стола и прошёлся по маленькой комнате.
– Всё уже сказано, зачем говорить ещё, милый? – два стебелька обвили шею Эо.
– Понимаешь, – сказал он, глядя в синюю бездну её глаз, – это зов изнутри. Похоже на бомбу или молитвенный крик ужасающей мощи. Вот ты живёшь тысячелетия, и внутри тебя всё это складывается, уплотняется, прессуется: время, пространство, события, знания, птица, слова, тысячи восходов и закатов, шум древнего моря и танец облаков, – а потом всё это доходит до какого-то предела, когда этот ком нужно выбросить, отдать, подарить, освободиться от него, иначе он может разорвать тебя – и… вдруг получается маленький стишок, один-единственный, или сказка, но очень красивая. Такие вещи должны помогать жить другим. Это не для себя. Не для денег. Для денег или для славы – мертворождённое. Ты помнишь, Пушкин говорил: «Бесславья бойся.» Если ты меня простишь, то я бы уточнил: не бойся бесславия среди людей, славу искать для Бога и во Имя Его – вот дело, достойное поэта, человека.
– Ты говоришь красивые вещи, – прошептала Принцесса.
– Это не я, – ответил Эо, – это мой внутренний.
[Из протокола допроса обвиняемого]
Следователь. Ваше имя?
Обвиняемый. Эо. Вообще-то, у меня много имён. Но это – самое последнее и близкое мне.
Следователь. Допустим. Время и место вашего рождения?
Обвиняемый.
Следователь. В данное время, повторяю, в данное время вы живете на Земле. Ваши родители?
Обвиняемый. Да, это земное тело дали мне физические мать и отец в 19… году от Рождества Христова.
Следователь. Национальность?
Обвиняемый. Я не понимаю вашего вопроса, господин следователь.
Следователь. Русский, немец, еврей, американец?..
Обвиняемый. До того, как я был камнем.
Следователь. Прекратите, обвиняемый! Это похоже на издевательство. Ну, хорошо. Каково ваше вероисповедание? В вашей книге это как-то неуловимо.
Обвиняемый. Отчего же? Я исповедаю Единого Бога, Который есть Всё во всём, Который есть весь этот проявленный Космос и Который одновременно отличен от него.
Следователь. Слишком длинно. Достаточно. Вы сектант?
Обвиняемый. Нет. Я не понимаю границ, сект, паспортов. Мне ближе воробьи.
Следователь. Что?
Обвиняемый. Я за свободу передвижения мысли, души и тела в Пространстве и во Времени, то есть в Боге.
Следователь. Что за чушь вы несёте, обвиняемый? Это невозможно.
– В лучшем случае вас убьют. В худшем – объявят сумасшедшим, отнимут Принцессу и Зайца. Вы останетесь один на один с самим собой, в одиночестве, в окружении непонимания. Это гораздо мучительнее. Ведь так уже было, вы сами мне об этом рассказывали. Поймите же, что я хочу помочь вам. Всё, что им нужно, – это просто отречение и признание собственных ошибок.
– Отречение от чего?
– Ну, мягко говоря, от всех этих несвоевременных мыслей. Если рассуждать глобально, люди ещё не готовы к подобному размаху. Посмотрите, что они читают, о чем говорят. Вы волей-неволей окажетесь в пустоте, даже без карающей руки государства. Но эта Машина требует определённых правил… поведения, и, пока вы живете в этом Механизме.
– Я живу в Боге. «Живу, двигаюсь и существую», как сказал Павел. При чём здесь государство?
– Вы опять о своём. Это казённое учреждение, казённое. Я лишь маленький винтик в этой громаде. Если вы мешаете, вас сломают. Я уже говорил. В лучшем случае убьют. Впрочем, решайте сами. Я был искренен с вами.
Поговорив с воробьями, Принцесса закрыла окно и обернулась к мужу:
– Снежанец в последнее время стал какой-то рассеянный. Сегодня цитировал одного своего друга: «Трудно быть Храбрым, когда ты всего лишь Очень Маленькое Существо». К чему бы это?..
Она смешно сморщила носик. Эо поднял глаза от рукописи и облокотился о стол:
– Если он затевает революцию, – сказал он серьёзно, – скажи ему, что сегодня уже ничего не выйдет. Почти одиннадцать.