Отпущение грехов
Шрифт:
– Куда теперь? – не оборачиваясь, спросил Исмаил.
– В область, я думаю. Нам с тобой так и так на силовиков надо выходить. ФСБ или УВД – без разницы, но светиться надо везде и поярче.
– Согласен. Только учти, что в центр города нас с этим, – кивнул Исмаил в сторону привязанного к дверкам бревна, – не пустят.
– У шоферов монтировку попросим.
Исмаил кивнул. Сейчас, когда солнце еще только поднялось, транспорта на ведущем в областной центр второстепенном шоссе не было вообще, но он знал, что через несколько километров, когда они выедут на
Они миновали еще четыре километровых столбика, и впереди показался перекресток.
– Вот шайтан! – внезапно ругнулся Исмаил.
– В чем дело?
– Гаишники.
Отец Василий вгляделся. У самого выезда на трассу внезапно показался уютно расположившийся за деревьями и потому не замеченный ими вовремя пост дорожно-патрульной службы. Но останавливаться и сдавать назад было поздно: вооруженный короткоствольным автоматом патрульный уже заметил их и теперь внимательно наблюдал за груженным длиннющим, явно ворованным столбом новеньким «Фольксвагеном».
Исмаил сердито засопел. Он понимал – тут ничего не поделаешь.
Милиционер поднял жезл, и Исмаил принялся медленно тормозить.
– Ваши права, – потребовал козырнувший и скороговоркой представившийся патрульный.
– Слышь, командир, я дома права забыл, – начал отмазываться Исмаил. – Но я сейчас привезу.
– Документы на машину, – протянул руку патрульный.
Исмаил судорожно пошарил в бардачке, но там было пусто.
– Да я все документы сдуру оставил. Вот бревно попросили отвезти, думал, пока темно, успею. Ну, пока движение поменьше.
– Выходите, – коротко распорядился патрульный и поправил сползающий с плеча автомат.
Исмаил глянул на священника. Тот пожал плечами.
– Надо выходить. Мы с этой дрянью далеко не уедем, все равно повяжут.
Мулла тяжко вздохнул и, чтобы нечаянно не сбросить висящее буквально на соплях бревно, вылез из машины через правую дверцу. Прикованная к ноге цепь жалобно звякнула.
– А это что такое? – оторопел милиционер. – А ну-ка отойди от машины!
Исмаил отошел на несколько шагов, но дальше не пускала цепь. Фуражка патрульного медленно ползла вверх, вслед за бровями. Он поднял рацию и машинально приложил ее к уху:
– Васек! А ну-ка бери ребят и ко мне!
Отец Василий вздохнул и тоже принялся вылезать из машины. Патрульный осторожно, так, словно машина была заминирована, обошел ее стороной и непонимающе уставился на кандалы.
– Что это у вас?
– Кандалы, – пожал плечами священник.
Было видно, что патрульный само слово понял, но в то, что оно отражает действительность, не поверил.
– А белое что такое торчит?
Священник глянул на свою ногу и поправил вылезшую из-под железного кольца майку.
– Подкандальник, – пояснил он. – Чтобы не натирало…
– Вы что, ребята, из Чечни? – как-то криво и неуверенно улыбнулся патрульный.
– Не, мы с Поволжья, – устало сказал Исмаил. – Местные.
И в этот момент в крышку багажника постучали. Патрульный кинул быстрый взгляд на багажник, затем на переминающихся с ноги на
Когда фермера и его помощника вытащили из багажника, те были совершенно багровые от напряжения. Их немного кидало из стороны в сторону, глаза вылезали из орбит от нехватки кислорода и сдавленности, но соображать они уже начали. По крайней мере, оба сразу же начали отрицать свою причастность к «каторжанам».
– Я фермер местный, ребята, – чуть не плакал Тимофеич. – Все своим трудом! Все мозолями трудовыми! А этих граждан я впервые вижу!
– Не свисти, Тимофеич, – издевательски рассмеялся Исмаил. – Ты все равно так и так попал! Так что плачь понапрасну!
– Лейтенант, – сразу обратился к офицеру отец Василий. – Это какой район?
– Усть-Кудеярский, – немного удивленно ответил милиционер.
– Тогда звони Карнаухову, – назвал священник фамилию начальника районного отдела ФСБ. – Знаешь такого? Скажи, что здесь Исмаил Маратович и Михаил Иванович его ждут. И пусть времени зря не теряет, дело важное.
Офицер на секунду задумался и кивнул в сторону Тимофеича и его помощника.
– А с этими что?
– Карнаухов со всеми разберется. Ты, главное, позвони.
Офицер отошел к шмонающим машину подчиненным, сказал пару слов и направился к будке.
– Скоро будем кофе у Карнаухова пить, – толкнул плечом Исмаила отец Василий. – Как полагается, в чистом кабинете с чистой секретаршей.
– Мужики! – вместо ответа позвал милиционеров Исмаил. – Монтировка найдется? А то смерть как надоело за собой это бревно таскать!
Патрульные переглянулись, и один из них кивнул.
– Сейчас принесу.
Исмаил глянул на фермера и вдруг широко улыбнулся.
– Слышь, Тимофеич! У меня в СИЗО единоверцы сидят. Так я их специально попрошу, чтоб тебя каждый день дрючили!
Фермер вздрогнул. Видимо, что-то себе представил. Священник нахмурился и ткнул Исмаила в бок.
– Рано празднуешь, братишка. Его вина пока что не доказана.
– Ничего, – помассировал затекшую от многочасового удерживания бревна руку Исмаил. – Пусть немного потрясется, раз уж по-человечески не понимает.
Было видно, как заметался фермер. Он подошел к одному патрульному, затем ко второму, принялся что-то жарко шептать и наконец, видимо, получив разрешение, метнулся к машине и достал радиотелефон.
– Ах ты! – ругнулся Исмаил. – А я и не заметил! Давно бы уже и Карнаухову позвонили, и в область.
– Напрасно ты его дразнил, – покачал головой отец Василий.
Монтировку искали долго. К этому времени у машины остался караулить только один патрульный – интерес интересом, а работа работой. К будке подъехал белый «жигуленок», и из него вылез кто-то до боли знакомый, кто-то из прошлого.