Отпуск на двоих

Генри Эмили

– Просто у меня обалденные ноги, – вмешалась я.

В конце концов нас высадили на месте. Мы очутились на улице Хайленд-парк, в окружении зарослей жасмина и украшенных лепниной домов. Стейси и Боб помахали нам на прощание, и минивэн уехал, оставив нас стоять в одиночестве на раскаленном асфальте.

Как только машина скрылась из виду, Алекс освободился от моей крепкой хватки, а я принялась оглядываться, всматриваясь в номера домов. Наконец я нашла нужный: обнесенный красным, пятнистым от времени забором.

– Вот

этот наш, – сказала я, кивнув в его сторону.

Алекс открыл ворота, и мы вошли на внутренний двор. Там нас ждал белый хетчбэк квадратного вида: старый, ржавый и слегка побитый жизнью.

– Итак, – произнес Алекс, внимательно разглядывая наш новый автомобиль. – Семьдесят баксов.

– Видимо, я переплатила. – Я присела на корточки, нашаривая коробочку с ключами. – Сара, владелица машины и по совместительству скульптор, обещала оставить ее под передним колесом. – Знаешь, если бы я была угонщиком машин, первым делом я бы искала запасные ключи именно в этом месте.

– Даже просто наклониться за ключами – уже слишком большой труд для того, чтобы украсть эту машину, – заметил Алекс. Я наконец нашла ключи и выпрямилась, а Алекс обошел автомобиль кругом, остановился у капота и прочитал название модели: – «Форд Эспайр». Вдохновение, значит.

Я рассмеялась и открыла дверь.

– Между прочим, вдохновение – это фирменный бренд «О + П»!

– Погоди. – Алекс достал телефон и сделал шаг назад. – Дай-ка я тебя с этой штукой сфотографирую.

Я распахнула дверь пошире и выставила вперед ногу, принимая эффектную позу. Алес, конечно, тут же нагнулся, нацеливая на меня объектив.

– Алекс! Нет! Не снимай меня снизу!

– Извини. Я и забыл, какие у тебя странные вкусы.

– Это у меня-то странные вкусы? – воскликнула я. – Да ты фотографируешь как дедуля, который впервые взял в руки айпад. Тебе еще нужно надеть футболку с логотипом футбольной команды и очки, которые постоянно съезжают на кончик носа. Будешь вообще неотличим.

Алекс картинно поднял телефон так высоко, как только вообще мог.

– Это еще что за драматичная съемка в стиле нулевых? – спросила я. – Найди уже золотую середину!

Алекс закатил глаза и покачал головой, но все-таки сделал несколько снимков с приличного ракурса, а затем подошел поближе, чтобы продемонстрировать результат. Я потрясенно ахнула и схватила его за руку – примерно так же он, кажется, хватал сегодня восьмидесятилетнюю старушку в самолете, которой не посчастливилось лететь с ним рядом.

– Что? – спросил он.

– У тебя есть портретный режим.

– Есть, – не стал спорить Алекс.

– И ты его используешь, – продолжила я.

– Так.

– И ты знаешь, как использовать портретный режим, – в ужасе произнесла я.

– Ха-ха.

– Откуда ты знаешь, как использовать портретный режим? Это тебе твой внучок показал,

когда ты заезжал домой на День благодарения?

– Ого, – невозмутимо сказал Алекс. – Именно по твоим издевательствам я и скучал.

– Извини, извини. Я просто впечатлена. Ты изменился, – и я поспешила уточнить: – Не в плохом смысле! Просто ты ведь тот человек, который ненавидит перемены.

– Может, теперь они мне нравятся.

Я скрестила руки на груди.

– Ты все еще каждый день встаешь в полшестого и идешь на тренировку?

Алекс пожал плечами.

– Это дисциплинированность, а не страх перемен.

– И ходишь в тот же спортивный зал?

– Ну да.

– Тот самый, который дорожает каждые полгода? И в котором постоянно играет один и тот же CD-диск с музыкой для медитации? Тот самый спортивный зал, на который ты мне жаловался два года назад?

– Я не жаловался, – возразил Алекс. – Я просто не понимаю, как эта музыка сочетается с упражнениями на беговой дорожке. Я размышлял. Делился мыслями.

– Ты с собой свой собственный плеер берешь – какая вообще разница, что у них там играет?

Алекс снова пожал плечами и забрал у меня ключи, чтобы открыть заднюю дверь вдохновляющего «Форда Эспайр».

– Это вопрос принципа. – Он закинул наши чемоданы внутрь и с грохотом захлопнул дверь.

Все это время я считала, что мы просто шутим. Теперь я уже была не так в этом уверена.

– Эй! – Я потянулась, чтобы поймать его за локоть, и Алекс остановился, вопросительно подняв брови.

Гордость не позволила мне произнести слова, рвущиеся наружу. Я знала: именно эта гордость разрушила нашу дружбу, и снова повторять я эту ошибку не собиралась. Я не буду молчать о том, что нужно сказать, только из-за того, что мне хочется, чтобы Алекс сказал это первым.

– Что? – спросил он.

Я сглотнула ком в горле.

– Я рада, что ты не сильно изменился.

Алекс смотрел на меня секунду – мне показалось, или он тоже только что тяжело сглотнул?

– Ты тоже, – сказал он и коснулся пряди волос, которая выбилась из хвоста и теперь свисала на лицо. Коснулся так осторожно, что я едва смогла ощутить это прикосновение, но я все равно почувствовала ползущую вниз по моей шее волну мурашек. – И мне нравится твоя стрижка.

Щеки у меня потеплели. Живот тоже. Кажется, даже ноги нагрелись.

– Ты научился, как пользоваться камерой на телефоне, а я подстриглась, – подытожила я. – Вселенная, трепещи перед нами.

– Радикальные перемены, – согласился Алекс.

– Прямо-таки перерождение.

– Вопрос вот в чем: начала ли ты лучше водить машину?

Я подняла бровь и скрестила на груди руки.

– А ты?

– Он вдохновлен и полон стремления заставить кондиционер работать, – сказал Алекс.