Отпуск на всю жизнь
Шрифт:
– Нам ещё хуже, чем тебе, – встревает Паша, – мы тоже не знаем, попадёшь ли ты в Лицей. И если попадёшь, то не знаем, зачислят ли тебя к нам.
– Не гони волну, – осаживает Миша, – Понятно, что её к нам не запишут. Она в ИМ-2 попадёт, там девчонок вообще нет.
Что-то мне опять грустно. Как там пословица говорит? Делят шкуру неубитого медведя. Пожимаю плечами.
– Проблема в поступлении. Если я поступлю, то можно решить и этот вопрос. Не вижу препятствий. У вас одного не хватает, так? Так почему бы и мне к
Мальчишки переглядываются. Потом Пашка бросается на колени рядом со мной.
– О, светозарная! Огненноволосое чудо, спустившееся с небес! Смилуйся! Мы – хорошие!
– Классный заход, – одобряю я и жестом отправляю его на место и тут же выписываю ниже пояса, – Глядел, глядел на мои ножки, а тут решил рассмотреть поближе? Хитрый нахал!
Пашка на мгновенье теряется, затем начинает пучить глаза. Останавливаю готовый извергнуться фонтан запрещающим жестом.
– Вернёмся к теме. Дело не в вас, дело в ней. Расскажите о ней подробнее.
– Правильно, – с лёта ловит Миша. Кажется, он самый сообразительный, – Всё дело в ней. А вдруг они общий язык не найдут? Такое начнётся… им же деваться друг от друга некуда будет.
– Ты абсолютно прав, – соглашаюсь я, – Любой из вас проштрафится, я его в сторону, а на его место другого. Есть из кого выбрать. А если мы с вашей Ледяной сцепимся? Короче, рассказывайте.
– А нечего рассказывать, – разводит руками Пашка, – она с нами вообще не разговаривает. Мы её не интересуем.
– Паша, я открою тебе тайну, которую могут не знать только такие оболтусы, как ты. Девочек моего возраста и старше интересуют мальчики. Исключения есть. Это больные и сумасшедшие. Ваша Ледяная кто?
– Может, дело в количестве, – рассудительно говорит Миша, – даже человеку, любящему сладкое, может стать плохо от пирожных, если их слишком много.
– Вполне возможно, – соглашаюсь я, – поэтому мне бы с ней самой встретиться. Её телефон у вас есть?
Мальчишки так тоскливо переглядываются, что мне становится всё ясно. Давлю раздражение против неизвестной мне девчонки. И находится дело, которое поможет мне справиться с невыносимым ожиданием результатов. Изуверы они и есть изуверы, так мучить детей неизвестностью!
– Если у вас нет, то должен быть кто-то, у кого есть, – рассудительно говорю я. Но оболтусов надо подталкивать, – Например, классный руководитель.
– Точно! – первым возбуждается Пашка, – Сейчас я ей позвоню…
Он вскакивает и пытается стартовать на выход, но его останавливаете окрик.
– Стоять! – я не дёргаюсь, я отдаю приказы. Привычное дело. Паша замирает.
– Телефон её помнишь? – этот оболтус чешет репу, – То есть, ты ринулся куда-то звонить, не зная номера?
Парни начинают ржать.
– Так это… – Паша судорожно ищет выход, – Во! У моей мамы точно есть!
– Стоять! – опять приходится приказывать, –
Парни снова начинают ржать, не дожидаясь ответа.
– А чего мне наш домашний номер не помнить? – обижается Павел.
– Да кто тебя знает… – достаю мобильник, объясняю, – Парни, приготовьте карандаш и бумагу, чтобы сразу записать…
Растолковываю технику безопасности при обращении с мобильником.
– Главное, разговор должен кратким, только по делу. Деньги за каждую секунду уносятся со счёта со свистом. Давай свой номер!
Дальше начинается цирк. Это дело я люблю, но не за мой же счёт! Паша дозвонился до мамы и цирк начался. Первую минуту он не мог вставить ни слова сквозь обрушившийся водопад вопросов, требований и прочих словес. Я показываю ему рукой на часы, время – деньги. Мятущийся Паша, робко что-то вякающий вдруг издаёт вопль раненого мамонта:
– Ма-ма!!!
– Бл@@! – не выдерживает Миша, Саша тоже вздрагивает. Мне – лень.
Но это срабатывает, дело сдвигается. Водопад иссяк.
– Мама, мне нужен телефон Людмилы Петровны. У тебя есть?
Снова включается водопад, глаза Паши начинают гореть нехорошим огнём. Отбираю у него телефон, сбрасываю вызов.
– Парни, давайте договоримся. Мамам больше не звоним. Давайте отцов попробуем.
Пробует Миша и дело сдвигается. Мишин папа выслушивает просьбу и обещает помочь в установленных лимитах времени. Что меня восхищает, не спрашивает, почему лимиты, отчего и зачем. Просто принимает во внимание.
Едим и пьём кофе. Через десять минут номер классной дамы у нас в руках. Вернее, записан на салфетке. Миша продолжает начатое. Нам везёт, классная не в отъезде, не в гостях, она дома.
– Миша, а зачем тебе номер Вики? – что, опять?!
– Людмила Петровна! Она моя одноклассница, разве у нас не может быть общих дел?
– Могут. Но дать номер без её разрешения не могу.
Миша смотрит растерянно. Успокаиваю жестом, почти одними губами объясняю, что говорить. Миша транслирует:
– Тогда давайте сделаем так. Вы передайте ей номер, по которому мы будем ждать её звонка. Так пойдёт?
На это классная соглашается, и Миша диктует мой номер. Вроде простое дело, но сколько сложностей!
До того, как мы разошлись, выяснилось забавное обстоятельство. Классная дама тоже англичанка, как и в моей старой школе! Знак?
18 августа, понедельник, время 14 часов.
Кафе на границе Садового кольца.
В наполовину заполненное кафе входит высокая стройная девушка сногсшибательной масти. Тот самый, как говорил Паша, «бескомпромиссно» белый цвет волос. Около неё мужчина, по-настоящему высокий, почти на голову выше девушки. Она-то высокая лишь для своего возраста. На глаз метр шестьдесят восемь, сантиметров на пять выше меня.