Отпуск с прокурором
Шрифт:
— Лев, ты… ты… — в отчаянии выдыхает госпожа Ключникова. — Как ты мог?! Мы же пять лет держали тебя вдали от дома, а стоило тебе вернуться, как ты наплевал на гордость и снова спутался с этой девицей?! Она же тебе изменила!
Тут приходит моя очередь изумляться.
— Я?.. Я изменила? — выдавливаю из себя, заикаясь.
— А что, я?! Где твой хваленый пятидесятилетний любовник, который тебя содержал в то время, пока мой сын учился в столице?!
— Да, где он? — Арина оправилась от шока и теперь готова взять реванш.
— Тот, которого наляпал с помощью фотошопа ваш башковитый детектив? — звучит за моей спиной грозный голос прокурора. В его голубых глазах сплошной лед.
— Фотошопа? — На лице маменьки смятение.
— Мама, я в курсе ваших махинаций. Вы превратили мою личную жизнь в осколки. И знаешь, я не готов простить вам вашу подлость. Так что будет лучше, если вы с Ариной покинете номер.
В дверях появляются двое здоровенных оперативников.
— Лев Борисович, доброе утро! Готовы заступить на службу! —хором выдают они, отдавая честь.
— Отлично! Кхм… — Он немного сконфужен тем фактом, что ему никак не дают одеться. — Дамы уходят, проводите их, пожалуйста.
Дверь наконец захлопывается. Мы остаемся одни.
— Лев, я… я тебе не изменяла! — рвется из груди отчаянное оправдание.
Он проводит по волосам рукой.
— Да я в курсе, Ась. Это все происки моих брата и папы. Они наняли детектива, чтобы тот с помощью фотошопа сделал хорошие фотографии, а я поверил. Можно, я оденусь?
Он отмахивается, забирает костюм и закрывается в ванной комнате.
— Ты меня бросил, потому что тебе показали фотографии, на которых я с другим мужчиной? — Я стою под дверью ванной и не отступаю. В голове такой хаос, что я не могу думать. — Ты поэтому спросил, где моя квартира, которой у меня никогда не было?!
Лев не отвечает. Может, ему нечего сказать, я не знаю. Но мне бесконечно горько осознавать, что наши отношения разбили какие-то фотографии!
Спустя несколько минут он выходит из ванной комнаты, полностью одетый. Костюм сидит на нем как влитой
Я преграждаю ему путь.
— Поговори со мной, Лев! Я хочу знать, почему между нами все так сложилось! А ещё я очень хочу, чтобы ты объяснил, почему мы вдруг «женимся».
Он сжимает мои плечи руками.
— Ась, обещай мне, что до вечера останешься в номере. Просто пообещай, что не наделаешь глупостей. В пять я постараюсь освободиться и заберу тебя на приём к Хвостову.
Вот так. Никаких пояснений. Ничего.
— Да как ты не понимаешь, что после того спектакля, что ты устроил, для приёма у Хвостова платья будет маловато? Тут как минимум нужен стилист, а ещё лучше — пластическая операция! — захлебываюсь паникой.
Ключников улыбается, нежно, обаятельно, и продолжает сжимать мои хрупкие плечи своими сильными руками.
— Ася, ты справишься, я в
— И… почему же?
— Потому что, несмотря ни на что, ты все та же моя Ася. Другая мне не нужна. Все, до вечера. До пяти часов этот номер в твоем распоряжении. А потом мы обо всем поговорим, я тебе обещаю. Просто верь мне. — И, склонившись ко мне, доставляет на моих губах нежный поцелуй.
Меня обдает легким ароматом мятного дыхания и его умопомрачительной туалетной воды. Я оторопело сглатываю, но он уже у двери.
— Завтрак принесут через полчаса. Охрана будет у двери до самого вечера, так что здесь ты в безопасности, — доносится из холла. — И никуда — слышишь? — никуда не выходи до моего возвращения. Мне надо кое-что проверить по твоему делу, которое несправедливо закрыли.
Я растерянно плюхаюсь на маленький диванчик. Что же мне делать? Как преобразиться для приёма? У меня и косметики подходящей нет… и из номера меня никто не выпустит. Разве что звонок другу спасет положение? Вернее, подруге?
Я размышляю совсем недолго. Рука тянется за телефоном.
— Катя! — отчаянно кричу в трубку. — Катя, выручай! К пяти часам вечера я должна выглядеть так, будто мне этим вечером будут вручать премию «Оскар», а у меня нет ничего, кроме блеска для губ!
— Приеду только в том случае, если тот, ради кого ты планируешь быть первой красоткой, любовь всей твоей жизни, потому что у меня и у самой дел по горло, — бодро отзывается подруга. — У меня в десять вечера автобус на Ростов, если ты не забыла.
Вспоминаю о её футбольных болельщиках и разочарованно вздыхаю.
— Не дрейфь, приеду после полудня. Адрес скинь! — продолжает Катя.
— Спасибо! — Кажется, я даже немного воспрянула духом.
Скидываю ей адрес, а потом просто сижу, уставившись в одну точку. Ключников в своем репертуаре: устроил представление, взбудоражил свою маму несуществующей грядущей свадьбой со мной и свалил в закат. А ты, Ася, сиди и думай, как выкрутиться из сложившейся ситуации.
Через двадцать минут мне доставляют завтрак в номер. Чего только нет на подносе! И свежие булочки, и ветчина с мягким сыром, и яйца-пашот. А карамельный «латте» со льдом и взбитыми сливками в ярком бумажном стаканчике и вовсе сплошной восторг!
Я ловлю себя на мысли, что очень проголодалась, и устраиваюсь на диване за столиком. С удовольствием поглощаю все это великолепие, отпиваю глоток карамельного «латте» — м-м-м-м, восхитительно!
Мне интересно, что такого нарисовано на стакане. Присматриваюсь, но изображения расплываются. Верчу его в руке, и карамельный «латте» застревает у меня в горле.
«Ты — следующая!» — гласит надпись ярко-красным маркером на стаканчике. Она такая крупная, что для того, чтобы ее увидеть, не требуются очки.