Отпуск с убийцей

Силецкий Александр Валентинович

Невский ничуть не сомневался, что - трудами Евфросиньи Аристарховны так или примерно так теперь все будут говорить.

И пойдут гулять по свету пересуды, обрастая новыми невероятными подробностями, новыми секретнейшими фактами, от которых стынет в жилах кровь.

Он хотел было напоследок зайти к Лидочке попрощаться, но передумал.

На то было сразу несколько причин.

Во-первых, совершенно ни к чему ее лишний раз сейчас тревожить; во-вторых, не место и не время, главное, привлекать к их отношениям внимание санаторцев;

и, в-третьих, не исключено, что скоро он уже вернется, так что все эти прощания приобретут оттенок дешевенького фарса, мелодрамы, а уж этого Невский не переваривал совсем.

Парадная дверь отворилась, пропуская в вестибюль мокрого от дождя Куплетова.

На нем были потрепанные джинсы, ярко-зеленая куртка и измазанные глиной галоши.

Старомодные, обычные галоши.

Вот - еще одна причуда, с внезапным раздражением отметил про себя Невский.

Завидев своего соседа в компании с милиционерами, Куплетов вздрогнул и сделался пунцовым.

Эта встреча его явно перепугала.

— Предобеденный моцион, - как бы оправдываясь, быстро произнес он, когда поравнялся с Невским.
– Чертте что, проспал все утро!..

— Бывает, - понимающе кивнул тот.
– Это - святое. Особенно здесь.

— А вы, простите, далеко?
– спросил Куплетов, с явным беспокойством и тоской переводя взгляд с Невского на милиционеров и обратно.
– Надолго?
– И глаза у него невольно округлились.

— В город, - непринужденно улыбаясь, сообщил Невский.
– Полагаю, ненадолго. Кое-что необходимо уточнить. В связи с убийством. Вы ведь уже в курсе?

— Да?
– разинул рот Куплетов.
– Что-то я такое. Ну, до скорого.

Он отрывисто отсалютовал рукой и, не оборачиваясь, торопливо зашагал прочь.

Невский машинально проводил его глазами и тут приметил одну, для кого-то, может быть, и вовсе несущественную, но для него - любопытнейшую деталь: на паркете вестибюля куплетовские галоши оставляли не совсем обычный мокрый след - из крупных ромбов и кружков.

Отчетливая, жирная сетка - и небольшие ровные кружки в местах пересечения линий.

Застав на заре своей юности угасание галошной моды и сам отщеголяв в резиновой обувке не один слякотный сезон, Невский такого рисунка еще сроду не встречал.

— Кто это?
– осведомился майор, заметив то особое напряженное внимание, с каким Невский смотрел вслед нескладной фигуре массовика.

— А вот это и есть мой сосед по комнате - Куплетов! Колоритный человек!

Дождь на улице почти совсем перестал, и небо заметно посветлело. Редкие капли словно нехотя гоняли по огромным лужам дрожащие слабенькие круги. Ветер стих. На ветвях деревьев снова взялись пересвистываться птицы. Похоже, погода опять начинала налаживаться...

Директор и главврач остались у дверей, сердечно кивая на прощанье, а Невский и милиционеры чинно спустились по лестнице.

Со стороны это скорей всего напоминало заботливые проводы особо уважаемых гостей, которые

сподобились и наконец-то нанесли визит.

— Мы - на автобусе?
– машинально спросил Невский.

— Ну, зачем же?
– удивился майор.
– У нас все по-людски - машина... Садитесь пожалуйста. Да вы не бойтесь!

— Я и не боюсь, - пренебрежительно пожал плечами Невский.
– С чего вы это взяли?

Сипло рыкнул мотор, и старенький "газик", лихо расплескивая лужи, покатил по главной аллее к распахнутым настежь воротам.

Вот тебе и отдохнул, с тоской и раздражением подумал Невский. И неизвестно еще, что случится дальше.

— Так чем же вам не нравится Куплетов?
– после минутного молчания спросил майор.

И Невский подробно выложил ему все свои наблюдения минувшего дня.

— Значит, говорите - интересный галстук?.. Ярко-синий, с золотым драконом?
– не без иронии проговорил майор. Было очевидно, что столь откровенного легкомыслия в гардеробе Невского он никак не ожидал. Конечно, там, в Италии - или куда вы еще ездили, - умеют делать вещи. Кто же спорит! Только это как-то. Хотя да, у вас еще был нож.
– Он задумчиво посмотрел в запотевшее окно.
– Отличная, кстати, штука. Когда вы заметили пропажу? Днем, вечером?

— Сегодня утром, сразу после завтрака. Вечером я спрятал нож в тумбочку.

— В котором часу?

— Примерно в десять.

— А зачем доставали?

— Нну, - чуть замялся Невский, - была необходимость. Скажем так.

— Необходимость?
– майор с подозрением уставился на него.

— Нужно было нарезать колбасу. Понимаете? Не пырнуть кого-то, а нарезать колбасу.

— Зачем?
– строго спросил Афонов.
– И не советую вам потешаться надо мной. Я шутки иногда люблю, но - до известных пределов.

— Ну вот, и обиделись сразу, - сокрушенно вздохнул Невский.
– Резал колбасу, чтоб после ею заедать. Мы водку с Куплетовым пили. За его здоровье. Неужто забыли? У него вчера был день рождения!

— Значит, крепко напились и ничего теперь не помните, - почему-то решил Афонов.

— Отчего же? Все прекрасно помню. Да у нас и былото - одна бутылка на двоих!

— Скуповат ваш Куплетов, скуповат, - неодобрительно заметил майор.
– В день своего рождения и больше мог бы выставить. Не только водку, но и коньячок, к примеру. Не люблю таких прижимистых людей! А еще строят из себя.

— Он, кстати, и не набивает себе цену. Нервный малость, это верно. Ну, и не без странностей. Непредсказуемый - в какой-то мере. Артистическая жилка в нем.

— Видали мы таких артистов!
– хмыкнул, глядючи в окно, майор.
– Как правило, кончают плохо. Ну, а дальше? Сразу спать легли?

— Так рано? Я и в детстве-то. Нет, пошел провожать медсестру до остановки. Лидия Степановна уехала с самым последним автобусом. Поздно, знаете. Вот и пошел немного проводить. Жест вежливости, что ли.