Отпуск Уробороса

Гербарий Алексей

— Но я хочу спать с тобой… — сказала она более нежно.

— Ладно, спи, но не толкайся. — милостиво согласился я. Не жалко, кровать всё равно почти трёхместная.

— Я хочу секс! — сказала она возмущённо и недовольно, видя неправильную реакцию на её слова.

— А тут уже без меня, сама справишься… — отверг я её. Слишком измотался, да и спать тянет сейчас сильнее чем спать с ней.

— …— в ответ мне пришло недовольное сопение под ухом, потом она видимо отвернулась. А я провалился в царство Морфея, или его отца Гипноса, не знаю, да и всё равно если честно.

***

Пробуждение было плохим. Я провалялся больше чем

обычно и у меня уже начало ломить тело. Руки тоже затряслись. Повернул голову, Хель рядом не было. По времени оставалось ещё полтора часа до выхода из дома.

Шатаясь встал с кровати и иногда опираясь о стену пошел в ванную. С первого этажа услышал, как моя «невеста» что-то пела на немецком. Немного грубоватый язык на мой взгляд, но поёт она приятно. Вот только времени насладится её выступлением мне не хватало.

Дойдя до ванной, отрыл дверцу шкафчика за зеркалом над раковиной и всё ещё трясущейся рукой откинул крышку банки с обезболивающим. Просыпал несколько таблеток в раковину. Но набрав наконец нужное как я установил для себя количество лекарства закинул в рот. Запил двумя глотками воды из-под крана и включив совсем уж холодную воду опустил голову под струю воды, не волнуясь, что намочу волосы. После секунд тридцати ледяной промывки мозгов выключил воду и ещё немного опираясь о раковину постоял подвисая. Руки почти не тряслись, а от ломоты осталась лишь тень, пробегающая мурашками по спине.

— Что ты пьёшь? — отвлёк меня от мыслей холодный и очень злой голос Хель. Повернул голову и заметил, что она стоит в одном фартуке у входа в ванную и смотрит убийственным взглядом. Убрал банку с таблетками обратно в шкафчик и закрыл его.

— Витаминки, для мозгов полезно… — Соврал я, хотя и понимал всю тщетность. Мой голос подрагивал и был немного охрипшим.

Молча подойдя, она просто оттолкнула меня от раковины, открыла дверцу и схватила только что убранную оранжевую баночку от лекарства, там были ещё четыре таких. И она естественно это заметила. Прочитав название, написанное на этикетке, она швырнула её в стену коридора. Жалобно треснув банка разлетелась на кусочки пластика и таблетки рассыпались по полу.

Я всё так же стоял, рядом не поднимая головы как будто нашкодивший ребёнок.

— ЧТО ЭТО ТАКОЕ!? — Закричала она. Очень яростно. Следом за криком последовала сильнейшая, какую я только от неё чувствовал жажда. — Какие ещё витаминки, почему ты пьёшь очень, ОЧЕНЬ сильное обезболивающее!?

— … — я молча хотел уйти, но меня опрокинуло на спину.

Удар затылком, и на этот раз я даже почувствовал, как становится тепло голове из-за текущей крови. Хель сев на меня сверху схватила мои руки в локтях обездвиживая и опять закричала.

— Почему ты пьёшь их? — в глазах у неё стояла ярость и какое-то отчаяние.

— … — я помолчал, собираясь с мыслями и думая, говорить ли ей правду. Всё же, лучше сказать.

— После вступление в Организацию, через некоторое время, меня отправили в подземные лаборатории. — начал я. Она изменилась в лице, ярость не ушла полностью, но отчаяние смешалось с сильным изумлением.

— Там сначала мне просто вводили какие-то препараты внутривенно. Проводили тесты на физическую и умственную способности. — продолжил я всё тем же спокойным голосом. — Потом проводили несколько операций, правда не предупредив, просто вводили вместе с препаратами наркоз. А в конце уже не скрываясь приходили даже во время сна, будили, и отводили в операционную. — в её глазах стоял только шок и страх, лицо побледнело, а руки ослабили хватку. — И в итоге, я теперь я вообще не сплю без снотворного.

Да и оно плохо помогает. Не чувствую физическую усталость что бы не делал, и дышу по большей части для видимости чем по необходимости. А как побочный эффект во мне что-то сломалось. Года три назад, я начал чувствовать боли, тремор конечностей, аритмия и тому подобное. Сначала помогала таблетка слабого обезболивающего, но со временем эффект ослабевал и сейчас я уже добрался до этих.

— … — Хель молча сидела на мне с немигающим и пустым взглядом. Я не мог заметить и тени на эмоцию на её лице.

Через несколько минут, она сфокусировала взгляд. Отстранилась от меня, встала и отошла, сев на бортик ванной. Я поднял голову и потрогал затылок. На ладони остался неплохой такой отпечаток крови. Но боли не было, спасибо обезболивающему.

— Я знаю… — Тихо сказала она, когда я сел и опёрся о раковину.

— Что? — Спросил я уставшим голосом.

— Знаю, что они с тобой сделали… — Всё ещё тихо ответила она. Я повернул голову в её сторону. Всё ещё бледная, она смотрела на меня глазами готовыми в любой момент заплакать. — Ты прошел программу «S.W.M.K.C.» Или если точно «Soldiers With a Modified Krebs Cycle» — Солдат с изменённым циклом Кребса. Учёные Организации проводили эксперименты с идеей сделать бойца, который будет никогда не спать, и не уставать, да и боль сильно притупляется. Очередная мечта о суперсолдате.

Взяв паузу, она обхватила себя руками за плечи и отвела взгляд от меня. А я хотел услышать продолжение.

— Они вывели очень опасную и нестабильную сыворотку, она при длительном приёме, влияла на митохондрии в клетках организма испытуемого, и как-то мутировала. Изменяя процесс постоянного создания из химических элементов энергии для всего организма. Это была первая фаза. Она позволяла не уставать и притупляла отчасти притупляла именно боль, но нервная чувствительность оставалась неизменной. Вот только процент выживаемости после хотя бы десяти инъекций сыворотки был менее двадцати процентов. А когда во второй фазе эксперимента, испытуемого требовалось оперировать и изменять некоторые из внутренних органов, для большего притупления боли, а так-же стабилизации процессов изменения. Выживаемость составляла менее пяти процентов от тех двадцати.

— … — я продолжал молчать, не перебивая её.

— Проект закрыли, так как в итоге не выжил ни один из тестируемых. Сколько их было никто уже и не знает. Это мне рассказала перед смертью одна из моих подруг, работавшая там как ответственная за моральное состояние испытуемых. И… — теперь она вернула взгляд на меня, слёзы, не выдержав потекли по её щекам, а голос стал заикаться. — Она с-сказала, что был один р-ребёнок. Он был с-самым длительным из тех, на ком проводили эксперимент. Его подвергли более ж-жёсткой программе. Не официально. Но в конце, не завершив процессы до конца, его приказали отправить обратно на поверхность. Он выжил, но по её собственным расчётам проживёт он в такой не завершенной фазе не б-больше пятнадцати-двадцати лет с начала эксперимента.

— То есть… — В уме прикинул я, вспоминая что тогда мне было девять. — Мне осталось где-то от двух до пяти лет.

Тяжело вздохнул и откинул голову назад к стене. Прикрыл глаза и просто посидел немого. Рядом зашевелилось. К груди прислонилась голова Хель которая продолжала беззвучно рыдать.

— Хочу кофе… — Тихо пробормотал я.

— Я сварила, как ты любишь. — Ответила она не двигаясь.

— А покушать ты сделала? — Спросил я её. И почувствовал утвердительный кивок головы. — Тогда хватит сидеть, а то опоздаем ещё. И вообще, почему фартук на голое тело?