Отпуск в Италии
Шрифт:
— Что вы нежная, добрая и доверчивая. И симпатичная.
Джеки говорила о ней так, будто описывала спаниеля!
— И вы с этим не согласны?
— Я предполагаю, что одно из этих слов правильное.
Мэйзи знала, что говорить с Блейном — это напрашиваться на неприятности, но не удержалась:
— Которое?
— Последнее. — Он поднялся. — Не уходите, я принесу поесть.
Последнее? «Симпатичная»? Мэйзи смотрела на широкую спину Блейна. Как он догадался, что сегодня ей больше всего хотелось услышать
Блейн возвратился с двумя тарелками, на которых были салат, яйца, печеный картофель в мундире, вареная кукуруза в початках и несколько обугленных пористых кусочков.
— Лучше ничего не нашлось.
Из уважения к Роберто Мэйзи не стала объяснять, что не удивлена.
— Это замечательно. Я не переношу недожаренного мяса. А вы, я полагаю, привыкли к изысканной итальянской кухне, — насмешливо сказала Мэйзи, пытаясь не замечать, что его лицо становится еще более привлекательным, когда он хмурится.
Блейн поддел вилкой черный кусочек, посмотрел на него и поставил тарелку возле своих ног. Потом поднял свой бокал с видом мужчины, только что принявшего решение. Мэйзи показалось, что к тарелке он больше не притронется.
— Это критика? — мягко спросил он. — Вы не любите итальянскую пищу?
Да она скорее пойдет голой по улицам Лондона, чем признается ему, что любит. Поэтому она постаралась притвориться равнодушной:
— Никогда не пробовала. Разве что иногда ела пиццу, но это, наверное, не считается?
Казалось, он едва удерживается, чтобы не застонать. В этот момент подошла Джеки и заметила на полу тарелку Блейна.
— Барбекю не очень хорошо получается у папы, но он старается. Зато когда он готовит карпаччо или ризотто по-венециански, он в своей стихии. Разве не так, Мэйзи? Тебе же всегда нравилось, когда папа готовил итальянские блюда.
Нельзя было бы найти худшего момента для этих слов. Мэйзи не смела взглянуть на Блейна. Молчание затянулось, но, к счастью, подбежали два маленьких племянника Джеки и утащили ее. Тогда Блейн заявил:
— Значит, Джеки просто забыла упомянуть, что вы лгунья. Но знаете, удивительно другое — вам удалось одурачить меня. А сделать это нелегко, уж поверьте мне.
Мэйзи стало не по себе. Она не была лгуньей — по крайней мере, старалась избегать говорить неправду. Повернувшись, чтобы смотреть ему прямо в лицо, она заметила, что его чувственные губы сжаты, а глаза смотрят строго. Он не любит обмана, это очевидно.
— Я вовсе не такая, как вы подумали, — сказала она с мукой в голосе. — Просто у меня сейчас все так ужасно, и…
Ее голос прервался. Чтобы не разрыдаться, она посмотрела в свою тарелку, подцепила на вилку кусочек чего-то черного и начала жевать.
— Простите.
Его голос прозвучал очень тихо. И в этот момент Мейзи попыталась
Уголь застрял у нее в горле, и она закашлялась. Поднялась суета. Анна, одна из сестер Джеки, опытная медсестра, обхватила Мэйзи руками, надавила ей на живот и ребра, применив прием Геймлиха, и кусок вылетел.
Перепуганная Джеки отвела Мэйзи в дом. В ванной силы покинули Мэйзи. Ее гордость была уязвлена, и это мучило сильнее, чем боль в ребрах. А поскольку слезы все равно текли, Мэйзи решила выплакаться.
Когда слезы иссякли, она стерла со щек черные полосы, умылась холодной водой, нанесла увлажняющий крем, который нашелся в шкафчике, глубоко вздохнула, открыла дверь и увидела Джеки. Та держала косметичку, расческу и щетку.
Мэйзи нанесла косметику, собрала волосы в высокий узел на макушке, оставив лишь несколько локонов, и почувствовала себя лучше.
В саду Джеки дала ей еще один бокал вина и тарелку.
— Я ждал вас, — услышала Мэйзи голос Блейна.
— Ждали? — В изумлении она уставилась на него. — Но почему?
На его губах появилась улыбка.
— А как вы думаете?
— Не имею представления, — призналась она.
— Давайте сядем.
Качели были заняты детьми, и Блейн повел ее к двум стульям, стоявшим под сенью старой яблони.
— Скажите, Мэйзи, у вас был отпуск в этом году?
— Что? — Она была ошарашена. — Нет.
В августе она планировала провести с Джефом медовый месяц, но упоминать об этом не собиралась.
— А не согласитесь ли вы поработать во время вашего отпуска?
Она посмотрела, на него, как на сумасшедшего.
— Не понимаю.
— Это очень просто. Как вы знаете, отец очень болен, и мама каждый день ездит к нему. Недалеко от больницы есть превосходная гостиница, но мама не хочет там жить, потому что тогда ей придется расстаться с ее лошадьми, кошками и собаками. А вы могли бы нам помочь.
— Я?
— Нужен кто-то, умеющий ухаживать за животными. Если бы вы согласились, я мог бы убедить маму пожить в гостинице. Ей не придется проводить много времени в дороге, отец будет чаще видеть ее, животные будут ухожены. Все будут счастливы. Неплохой план? Что скажете?
— Думаю, ваша мама не согласится.
— Уже согласилась. Я говорил с ней.
— Как? Когда?
— Несколько минут назад, пока вы были в доме. Существует такая замечательная вещь, как телефон.
— Вы предложили ей, что совсем незнакомый человек будет жить у нее в доме и заботиться о ее животных? И она согласилась?
— Но я знаком с вами, Мэйзи, и мама доверяет мне.
Мэйзи не знала, что и думать. Предложение уехать отсюда, наслаждаться солнцем Италии, делать то, что она любит больше всего на свете — заботиться о животных, — это предложение казалось неправдоподобно прекрасным.