Отпуск в СССР или Назад в будущее
Шрифт:
Тот рейс долго задерживали с отлётом, они с матерью и её подругой то уезжали из аэропорта, то возвращались и, наконец, улетели. А потом, после посадки, ехали на этом «Запорожце» с боковыми карманами, а у него что-то там ломалось каждые тридцать километров, и дядя водитель, отец подруги, что-то там шаманил, отчего карманный «Запорожец» снова оживал. Так и добрались до Кубанской станицы, от которой уже катались на море на рейсовом автобусе.
Вообще все эти воспоминания с милого детства, с легендарного Советского Союза, словно хранились у Димы в старом поблекшем сундучке в виде картинок, раскладывающихся растянутой гармошкой,
Часто Диме казалось, что не было в его жизни уж ничего лучше, чем то скудное, по сути, детство, не было и никогда, наверно, не будет. Что именно тогда, в ту пору, он по-настоящему чувствовал себя счастливым. Счастливым простым советским счастьем. И ужасным и единственным огорчением детства был лишь тот день, когда у Димки угнали велосипед «Уралец». Он с другом прикатил к магазину и, беспечно оставив велик у дверей, потащился внутрь гастронома.
Каким тяжелейшим горем оказалось узнать от случайного мальчика у дверей магазина, что «пьяный дядька сел и уехал вон в ту сторону»! И с каким грузом на душе потом пришлось долго ходить по дворам, искать пьяного дядьку с любимым велосипедом! Но конечно всё оказалось напрасно. Этак получился ещё и первый в жизни удар по вере в доброту любых людей на Земле! Но он стал единственным разочарованием маленького Димки в стране СССР.
И вот ведь всё самое хорошее именно тогда и придумали, порой твердил себе Дима. Взять те же аппараты для газировки. Вон теперь их на каждом шагу копируют! А раскладушки? А многочисленные современные клоны советского мороженого или советского лимонада? В общем, достаточно посмотреть вокруг.
А если ещё вспомнить искусство, и музыку, и кино!
Вот, например, все классические фильмы, самые лучшие, которые хочется бесконечно пересматривать – ведь их создали именно в СССР! Взять ту же «Гостью из будущего». Господи, как Дима любил в детстве Алису Селезнёву! Он просто с ума сходил от этой любви! Даже мечтал порой податься в Москву, найти ту девочку, снявшуюся в чудесном сериале про Прекрасное Далёко, и признаться ей в любви!
А ведь были ещё «Ирония судьбы», «Москва слезам не верит», «Экипаж», да что там! Куча фильмов, при просмотре которых до сих пор слёзы на глазах или мурашки по коже! И то, что снимают сейчас, в России, лишь жалкий эрзац тех божественных произведений искусства!
Ну а песни? Какие гениальные песни родились именно тогда! Одна «Вологда» чего стоит! А ещё «Эти глаза напротив», «Миллион алых роз» и десятки других композиций. Разве хоть одну песню из нынешней попсы будут напевать лет через тридцать?! Да об этом даже смешно подумать!
И вот теперь, в реальности прошлого, Дима воочию видел всё окружающее именно так, как оно было на самом деле. Ведь воспоминания детства по обычаю не включали в себя антураж эпохи. Пейзажные краски, второй план, общий фон — всё это воссоздалось в новом рождении, разукрасилось необычайными полутонами.
И вот Дима увидел воочию Москву тысяча девятьсот восемьдесят третьего года. Они с Кирычем спустились с трапа, странный автобус подвёз пассажиров до аэропорта Домодедово, и дальше началось. Москва, Москва, Москва…
Дима попал в волшебный город, ещё не замутнённый пыльными перестройками фасадов и транспортных развязок, «Макдональдсами»,
Не откладывая свой визит в дальний ящик, два миссионера незамедлительно прибыли к истоку Красной Площади со стороны улицы Горького. Понедельник стоял на удивление солнечный и тёплый, несмотря на осень. По брусчатке бродили большей частью иностранцы, но они тоже выглядели несколько старомодно. И носили с собой плёночные фотоаппараты с большими объективами.
Игорь Кирыч провёл Дмитрия в Кремль со служебных ворот. Майор показал удостоверение и сообщил, что у него назначено. Минут через пять нарисовался высокий офицер в форме капитана и взялся сопровождать прибывших во внутренние палаты.
– Андропов в Кремле появляется редко, — тихо заметил Кирыч, наклонившись к спутнику, когда они уже подходили к дверям одного из местных зданий. – Всему виной обострение болезни. Но нам повезло – сегодня генсек на рабочем месте.
Дима покивал. Его сердце колотилось всё быстрей. Ещё бы! Вот-вот он увидит того человека, о котором в детстве мог лишь благоговейно подумать. Вокруг которого создавался ореол спасителя застывшего общества — это Дима помнил хорошо. Тот самый вождь, который впервые вызвал восхищение после надоевшего шамкающего Брежнева.
На пропускном пункте здания (Дима не знал, какого) их осмотрел молоденький гладко выбритый красавчик в чине старшего лейтенанта, затем он попросил Диму показать, что в сумке. Кукарский шагнул к старлею и раскрыл перед ним сумку, сделав жест головой: на, мол, смотри.
— А это что такое? — удивился красавчик-офицер, сразу приметив ноутбук.
— Это новый секретный аппарат, который привезли показать генеральному, — недовольно бросил Кирыч, суя в лицо лейтенанту своё удостоверение.
– - А, понятно, – протянул офицер Кремля. – Ладно, идём.
Их провели в просторную комнату, обставленную по-спартански: коричневый кожаный диван со стойкой для капельниц, дубовый, обитый зеленым сукном, стол с простым кожаным креслом и огромный портрет Ленина на стене, около архитектурной лепнины. Свет пропускали два больших окна со спущенными белыми шторами.
Обитатель комнаты встал с дивана, махнув человеку в белом халате, и последний вышел с чемоданчиком в руке. А генеральный (ибо это, конечно, был он) сел за стол и молча, слабым жестом руки, пригласил гостей разместиться напротив. Дима и Кирыч устроились на стульях с другой стороны стола. Перед Кукарским оказался совсем не тот человек, который висел у Кирыча в кабинете в качестве портрета.
Это был человек в синем спортивном костюме, измождённый болезнью, с желтоватым цветом кожи, со впалыми щеками, с костлявыми кистями рук, обвитыми верёвками сосудов. Единственное, что роднило настоящего Андропова с тем портретом – это внимательные, проницательные глаза, глядящие сквозь большие очки и как бы сквозь гостя.
– Ну-с, я надеюсь, меня не обманули, что у вас сверхсекретная информация государственной важности, – неприятным голосом сказал Юрий Владимирович, поглядывая то на майора, то на Диму. – А то у меня времени в обрез. Да и чувствую я себя так, что уже жалею, что согласился принять каких-то… м-м… В общем, у вас есть три минуты на изложение сути.