Отпуск за свой счет
Шрифт:
– Одна только? – он даже приподнялся.
– Родинка? Одна.
– А кто он вам? – это спрашивал Катю уже другой человек, помоложе, в другом, более просторном кабинете.
– Любимый.
– Я понимаю, что любимый. Любимый – кто? Брат, сват, начальник?
– Просто любимый, – пожала плечами Катя.
– Да… Где, говорите, у него родинка?
– Тут, – показала Катя.
– Как будет его фамилия – Павловский?
– Нет. Павлов. Юра Павлов. Он, наверное, у вас в институте работает, – это Катя втолковывала немолодой усталой женщине, занимающей уже довольно
– А зачем он вам?
– Это личное, – Катя застенчиво улыбнулась.
– Ах, личное… Личными делами, милая, мы не занимаемся. Мы, министерство, орган Совета Министров.
– Но сегодня как раз вторник.
– Ну и что?
– Прием по личным вопросам. С четырех до шести на двери написано.
– Во-первых, уже шесть, – женщина посмотрела на часы. – Я уже фактически в отпуске. Во-вторых, принимаем мы наших сотрудников, собственных. Вы же еще не наш сотрудник, – женщина поднялась, давая понять, что разговор окончен.
– Знаете, давайте я вам подписку дам.
– Какую еще подписку?
– Что когда я стану вашим сотрудником, я к вам по личным вопросам обращаться не буду. А вы сейчас – авансом.
Женщина посмотрела на Катю, усмехнулась:
– Это у вас что же – такая любовь? – Катя застенчиво дожала плечами. – Такая, что даже адреса его не знаете?
– Это ведь не самое главное. Адрес и измениться может.
Женщина взглянула на фото девушки, лежащее под стеклом, вздохнула, сказала как бы сама себе: «А что самое главное?» – и сняла трубку телефона.
– Кирилл?… Привет… Да вот никак не уеду… Слушай, тут такое дело… В вашем управлении работает Павлов?… Думаю, в институте… Ну запроси… Тебе, между прочим, когда приспичило, ты вообще ночью звонил, не то что после работы… А вот тогда, забыл уже… Детский сад когда… Вспомнил? Ну, слава богу». Да я не считаюсь, это как раз ты считаешься… И не кричи, пожалуйста, я не жена тебе… А я не знаю, чего ты звонишь, и еще кричишь… А кто – я что ли позвонила?… – Тут она увидела Катю и сказала примирительно: – Ах, да, я, действительно. А чего я звонила?… А, Павлов, верно… Сейчас… – Она прикрыла трубку ладонью. – Как его зовут?
– Юра, – сказала Катя. – Юрий.
– А отчество?
– Не знаю.
– А что-нибудь вы о нем знаете? Кроме имени.
– Он изобретатель.
– Тоже мне примета, – фыркнула женщина. – Вот если бы он ничего не изобретал, тут бы его все знали. – Она убрала руку и сказала уже в трубку:
– Нет, больше ничего нет… Так… Хорошо, спасибо, ну, привет Неле. Пока.
Женщина положила трубку, протянула Кате листок:
– Вот телефон моей секретарши, позвоните ей завтра, меня Уже не будет, надеюсь. Может, и найдут вашего изобретателя.
– Спасибо вам большое, – прижала к груди руки Катя. – Вы из-за меня так…
– Что?
– Ну, ругались. Мне даже неловко.
– Ругалась? Да что вы. Это разве ругань? Ругаются тихо. Шепотом. Чаще всего даже молча. А это как – ритуальные игры.
Институт встретил Катю бодрым ритмом деловой жизни. Кто-то сновал по коридору, кто-то курил под плакатом
– Здравствуйте, – сказала Катя. – Я Павлова ищу. Вы не знаете, в какой он комнате?
– В семнадцатой. Протоколы что ль привезла?
– Нет, у меня личное.
– Личное? – фыркнула дама. – С такой шляпой…
Катя заглянула в комнату номер семнадцать, Юры не было, сосед его трудился над чертежом.
– Юра здесь? – спросила Катя.
– Он ушел.
– Ой… Будет еще?
– Нет, – сказал сосед и, отодвинувшись, окинул довольным взором творение своих рук.
Катя заглянула в чертеж – это была тщательно вычерченная таблица футбольного чемпионата.
– А как же мне его найти?
– Может, я чем могу?
– Нет, я по личному делу.
– Ах, по личному… Это другое дело.
На двери была табличка, что вешают на опорах электропередач: череп, кости и надпись «не влезай, убьет». Катя улыбнулась обрадованно, словно при виде знакомого, и позвонила.
– Открыто, пожалуйста, – раздался мужской голос с чуть заметным акцентом.
Катя толкнула дверь, вошла. В прихожей никого не было.
– Здравствуйте, – сказала Катя в пространство.
– Здравствуйте, – ответил голос из кухни. – Галка, это ты?
– Нет. А Юра дома?
Из кухни вышел молодой человек, вытирая руки кухонным полотенцем. Он поглядел с удивлением на Катю, Катя – на него, и пока длилась эта маленькая пауза, автор представил еще одного персонажа этой истории:
– Наши органы чувств, бдительные как локаторы, мгновенно узнают в любой толпе иностранца, как бы хорошо ни говорил он по-русски. Что-то всегда отличает их от коренного населения -что-то, чего нет у нас и чего, естественно, нам и на дух не нужно. И сразу же мы ловим себя на том, что невольно начинаем коверкать свою речь, полагая, очевидно, с присущим нам гостеприимством, что так она будет понятней зарубежному уху. Впрочем, Катя была настолько обескуражена в первый момент – и тем, что это был не Юра, и тем, что она была не Галя, что она поначалу даже не догадалась, что перед ней – Ласло, о котором она столько слышала от Юры. Вероятно, свою роль сыграло и то обстоятельство, что Катя редко ходила на фильмы киностудии «Мафильм», иначе она бы сразу угадала в незнакомце венгра. Она как чувствовала, что это ей еще предстоит. Впрочем, об этом – позже…
Ласло ослепительно улыбнулся, неуловимо-галантным жестом пропустил Катю вперед себя и сказал:
– Юра скоро будет. Извините, Наташа, я думал, это Галя. Голос похож.
– Ничего, – сказала Катя, – ничего. Только я не Наташа.
– Нет? – смутился венгр.
– Нет.
– А Юра сказал… – Он посмотрел на часы. – Извините.
– Ничего. Меня Катя зовут.
– Очень приятно. Здравствуйте, Катя. Я Ласло.
– Здравствуйте, Ласло, – обрадовалась Катя. – Я о вас слышала.