Отпускай
Шрифт:
— Нейт, ты задрал, я больше не… — Начала сходу говорить она, но как только увидела чужое лицо, тут же осеклась и затихла. Похлопала ресницами, и начала нервно, неловко улыбаться. — Здравствуйте. Я, собственно… — Зрачки бегали по порожкам. Незнакомка явно на ходу пыталась придумать, что сказать, и как выкрутиться, но секунды шли, а мозг так и не посетила ни одна идея.
— Вас зовут Элис. — Тихо прошептала Фастер, глядя на сконфуженное лицо. — А меня — Эмма. И я… все знаю. Нейтан спас жизнь вашему сыну, а вы спасли жизнь ему.
— А… — Женщина
— Здравствуйте. — Фастер подняла печальные глаза. — Прошу вас, пройдемте, я просто хотела поговорить. Мне надоело жить в тумане из лживых россказней мистера Штайнера. Я обещаю, на вас это никак не отразится. Просто прошу вас, расскажите мне все как есть. Кто вы, что именно было, и что произошло. Я… дам вам денег. У меня есть две тысячи долларов. Обещаю, он ничего не узнает об этом диалоге.
— И что потом будет? — Элис тяжело, обреченно вздохнула. — Ты его бросишь, да? Если да, то я не буду ничего рассказывать. Сами разберетесь.
— Что? — Эмма удивленно подняла брови. — Ну… нет. Я не знаю. Он изменил мне и бросил меня, я и так хотела уйти.
— Да, грустно это. — Снова вздох. Женщина, все же, медленно вошла в коридор, и Фастер с облегчением закрыла за ней дверь. — Меня зовут Элис Ванэйк, будем знакомы.
— Хорошо. — Эмма неловко кивнула, глядя, как гостья снимала с ног черные шпильки и ставила их на полку, затем сдавленно улыбнулась и стала провожать её на кухню. — Есть панкейки с медом, хотите? Кофе, чай, или сок.
— Нет-нет, ничего не нужно, спасибо. — Элис улыбнулась в ответ, мягко, благодарно, с искренней заботой, словно знала, что перед ней инвалид. Она отодвинула от стола стул, и тут же плюхнулась на него, вытянув ноги. — Блин, мне так стыдно за него. Он говорил мельком, что решил «нормальные» отношения начать, а потом внезапно все замял, сдулся. Когда я спрашивала, как дела, тут же слетал с темы, а потом однажды выдал, что расстался. Что передумал, и что все будет так, как было раньше. Засуетился. Сказал, что все наладит, исправит. — Взгляд становился грустным. — Не наладил, в общем.
— Вы с ним давно познакомились? Как, и почему стали общаться? — Фастер сдвинула брови. — Я даже не знала, что у него есть… друзья.
— Да не друг я ему. — Ванэйк сконфуженно выдохнула. — А родная сестра.
— Что? — Эмма на секунду открыла рот. Затем тут же взяла себя в руки, закрыла его и нервно сглотнула. — Как это понимать? Мы с ним выросли в детском доме. Он был единственным ребенком в семье.
— Ну да, единственным. — Элис кивнула. — Только у его отца была любовница, моя мама. Нейт — мой единокровный брат.
Фастер коснулась холодной ладонью своей щеки, вытаращив глаза. Начала медленно изучать взглядом черты молодой женщины. Она врет? Нет? Сердце снова билось в глотке. Её форма носа, разрез глаз… если абстрагироваться, и поставить Нейта с ней рядом, быть может, они были чем-то похожи. У обоих узкие, правильные лица, прямые носы похожей формы. Высокие лбы, а еще Ванэйк имела довольно
— У меня даже документы есть, тесты. Установление родства. — Элис, увидев замешательство собеседницы, продолжила. — Мне ему тоже пришлось доказывать, что я его сестра. Вообще о существовании Нейта мне рассказала моя мама, несколько лет назад. Мол… может найти его?
— А зачем? — Фастер тяжело выдохнула. — Мне кажется, он был бы в ярости. Потому что, ну… так внезапно… при чем вы, получается, выросли с мамой, а он всегда был один.
— А он и был в ярости. — Женщина закатила глаза. — Всегда один, «в свинарнике», а тут я.
— Да, именно так он бы и сказал. — Эмма опустила печальный взгляд на стол.
— Я пока контакты с ним налаживала, чувствовала себя, словно китайскую стену преодолевала. — Элис сконфуженно почесала щеку. — Но ты пойми меня. Выбора у меня особо не было.
— А в чем дело? — Фастер сочувственно кивнула. Она уже знала, что ей ответит гостья.
— Был болен мой сын. — Ванэйк сжала кулак. — Мой мальчик. Мне выставили такой чек в клинике, на который я бы за три жизни, сидя на своем ресепшене, не заработала бы. В кредите мне отказали. Я стала шерстить родственников, просить денег в долг, но там тоже все глухо. Никто из них и подавно не получал столько, сколько мне нужно, и тогда мама предложил попытаться найти брата. На удачу, может, он стал какой-нибудь шишкой, или вроде того. Ребенком умным был, мало ли. Ну и, в общем… я как увидела, что у него фирма своя, у меня как камень с души. Надежда появилась. — Она подняла глаза. — Ну и он послал меня, в общем.
— Ожидаемо. — Эмма напряженно кивнула.
— Сказал: «я не благотворительный фонд», и послал. С первого раза, и со второго, и с третьего. «Ты мне никто, и твой сын мне никто» — вот что он говорил мне.
— Как вы его уговорили? — Фастер проглотила ком. — Что вы ему предложили?
— Эмма. — С обреченно улыбкой продолжала Элис. — Я — мать больного ребенка. Я была готова в рабство ему продаться, если бы он дал мне денег в долг. Была готова из-под его указки закладки пойти рассовывать, да что угодно делать, потому что я — мать. Он мне, в итоге, сказал, что у него нет таких денег. Что он строит дом, для себя и для своей «настоящей сестры», так что я в любом случае зря трачу время.
— Мне кажется, он не врал. — Фастер напряглась, вспоминая время строительства. Они снимали небольшую квартиру, все деньги правда уходили на стройку, потому что Штайнер ни на чем не экономил. Нужен камень? Натуральный. Дерево? Самое лучшее. Все самое лучшее, чтобы был самый лучший в мире дом. Самый красивый, уютный и большой. Мужчина столько лет грезил этим домом, что никогда не позволил бы себе где-то урезать статьи расходов, к тому же строил сам.
— А он и не врал, как потом выяснилось. — Ванэйк сконфузилась. — Но на тот момент, когда я узнала об этом, деньги были нужны уже не только моему сыну. Нейтан носил в голове часовую бомбу.