Отпускник
Шрифт:
— Ничего я не обязана, госпожа следователь… или кто вы, там! — голос Алены стал упрямым. — Я, между прочим, несовершеннолетняя и допрашивать вы меня можете только в присутствии родителей!
— Бог с вами, Алена! — постарался я смягчить ситуацию. — Никто вас не допрашивал! Мы просто попросили вашей помощи… — я выразительно посмотрел на Миру. Та демонстративно отвернулась.
— Вот поэтому я и сделала, что вы помогли мне! Но если вы думаете, что я поеду с вами, на эту встречу…
— Да хорошо бы
— Никуда я не поеду! — отрезала Алена, совершенно не по-детски. — Я Эльке в глаза смотреть не смогу! Нет уж… что могла, сделала, остальное без меня!
***
— Не нравится мне эта девка! — раздраженно сказала Мира, прервав, наконец, затянувшуюся паузу. RAV протискивался по узкой, заставленной машинами, улочке мимо верхнезоновского рынка, сигналя зазевавшимся прохожим и норовившим сдать задом, в слепую, автомобилям торговцев.
— Да тебе ни одна девка не нравится… — возразил я ей. — Вот зачем спрашивается, ты тут поехала, по Терешковой нельзя, что ли было? Корячимся теперь…
— Зато тебе, все девки нравятся! — буркнула она. — А что касается… то, во-первых, я никогда ни езжу одной и той же дорогой, а во-вторых… — RAV вырулил, наконец, на улицу Ильича, — во-вторых, объезжать неохота было.
— Ой, ой! — поморщился я. — Объезд три шага… неохота ей. Так и почему тебе Алена не нравится? Приятная такая девочка, академовская…
— То, что она приятная — это, конечно, ее извиняет! Не знаю, в первую встречу она мне больше понравилась… вернее во вторую… а сейчас…
— А сейчас что? — усмехнулся я. — Приревновала, что ли?
— Ах ты, гад! — Мира, не отрывая глаз от дороги, попыталась ткнуть меня кулачком в бок.
— Ну ладно, ладно, — смеясь, отбивался я, — кончай, мать, я ж пошутил! Ну все же, почему? Ну я серьезно спрашиваю!
— Говорю, не знаю! Ощущения такие, просто…
— Ну-у! Ощущения, знаешь ли… их к делу не подошьешь!
— Ты мои ощущения со своими не путай! Я своим привыкла доверять! А дела шить, это твоя забота, не моя! Вот скажи… почему ты ей не внушил, чтоб она не выпендривалась и ехала с нами?
— Не знаю… а зачем она тебе там нужна? Карточка этой Элеоноры есть? Есть! Образ ее, я у Алены в голове отсканировал, в толпе узнаю ночью! Ну, и зачем спрашивается девчонку травмировать? Вы же Элю не по головке там гладить станете… а Алене на это смотреть? Да у нее травма на всю жизнь останется в душе, что предала подругу!
— Подумаешь, травма… — упрямо продолжала Истинная, сворачивая на Морской, — приказал бы забыть… и забыла бы!
— Не прикидывайся, а… — я посмотрел на нее в упор, она тоже повернула ко мне голову и наши взгляды на секунду встретились, затем Мира отвела глаза и уставилась на дорогу.
— Сама прекрасно знаешь! — продолжал я. — Забыть забудет, а блок в голове
— Ладно… — сдалась Мира, — жалей, жалельщик! Всех-то ему жалко! — и закончила упрямо. — Все равно, она мне не нравится!
— Да чем не нравится-то? Заладила… Эй, ты куда? Сворачивать надо было!
— Жену свою поучи, щи варить! Сама знаю, где сворачивать!
— Я ее насквозь видел… она ни в одном слове не врала! Да и понятно, что она мне благодарна… я ж ее избавил от внимания шести назойливых поклонников.
Мира, не отвечая, наконец, свернула вправо, и джип резко сбросив скорость, медленно покатился по тихой улочке, обсаженной рядами тополей и берез. Через несколько сот метров, мы увидели поворот направо — это была дорожка между коттеджами, заканчивающаяся тупиком. Мира свернула на нее и доехав до конца, поставила машину так, чтобы ее не было видно с дороги.
— Ну и от кого ты прячешься? — спросил я. — Никого за нами не было… я ж смотрел. Да ты и сама говорила, что наша квартирка уже засвечена неизвестно кем!
— Квартирка тут не причем, мне важно знать, не ехал ли кто-нибудь за нами, оттуда… с Терешковой. Точно знать! — добавила она, увидев, что я хочу что-то сказать.
— А насчет Алены этой… — девушка уперлась локтями в руль и обхватила голову ладонями, — как бы это сказать… Короче, у меня такое впечатление, что она косит под девочку семнадцатилетнюю… Ну как я, помнишь, при знакомстве с тобой, косила под двадцать три, скажем так, года…
— А тебе разве не двадцать три? — ухмыльнулся я, не удержавшись, чтоб не подколоть свою спутницу.
— Пошел ты… — устало сказала Мира, не поднимая головы. — С тобой серьезно…
— Да ладно… ты сама-то думай, что говоришь! Так еще договоришься до того, что она Истинная!
— Ну уж нет… свою бы я узнала всяко! Все поехали… — она тронула машину с места. — И не буду я с тобой спорить больше! Надоел ты мне, спорщик хренов, сил нет!
***
Когда мы закончили, наконец, свои маскировочные маневры и выехали на Золотодолинскую у Миры запиликал мобильник. Она глянула на определитель и хмыкнув поднесла трубку к уху:
— Алео… Здорово еще раз!.. Мы здесь, рядом… уже подъезжаем. Ну, что наездили… Много чего! Приедем сейчас, расскажем. Как у тебя дела?.. Что? Да?.. Целая делегация? Мечтают о встрече… Прямо мечтают? Ким успокоился, не орет больше?.. Нет? Успокоился. Ну и слава Истине!.. Да, все, уже подъезжаем… Ага… все, пока!
Она повернулась ко мне:
— Рика звонила, подмога к тебе пожаловала. Два Наблюдателя, аж из Москвы! Вот так всегда… Бегай в одиночку, носом землю рой, никтошеньки не поможет. Стоит только, что-нибудь раскопать, тут же толпа халявщиков на готовенькое!