Отпусти браткам грехи
Шрифт:
– Ну, смотри!
Рухнули условности, которыми Гарик пытался оградить себя от мира высокой касты. Плевать ему на генерала; плевать, что скажет он, если узнает... Если узнает. Если будет что узнавать... Должно быть. Ведь Лариса липнет к нему сама, девочка просится. А он к сонму святых ангелов не причислен. И варварская кровь в нем уже вскипела...
– Смотрю!
Он резко развернулся к ней, обнял за талию. Попытался приблизить к ней свое лицо, но Лариса прогнулась назад. Вырваться она не пыталась. Ее игривая улыбка и затуманенный взгляд отражали вакханалию в ее чувствах и желаниях.
Девочка
Гарик все понял, открыл широкую дверцу, посадил девушку на сиденье, откинул спинку кресла... Он окончательно слетел с тормозов, а она и не пыталась его остановить. Всем телом подалась ему навстречу, обжала ногами его торс...
А потом они лежали на разложенных креслах, он слева, как водитель, она справа, как пассажирка. И оба курили. И сейчас ее совершенно не смущала крепость солдатской «Примы».
– А говорил, что не варвар, – умиротворенно улыбнулась она.
– Но надругался.
– Мне понравилось...
Гарик старался ей угодить. Но и она не лежала под ним бревном. Он сразу понял, что Лариса знает толк в постельных забавах. И не девочка уже давно.
– Только не подумай, что я могу лечь с каждым, – выпустив клуб дыма, бесстрастно сказала она. – Я не хотела тебе говорить, но раз уж это произошло... Ты мне сразу понравился. Я видела солдатиков в больничных халатах. Может, они и герои, но жалкие какие-то, жизнью прибитые, а ты нет, ты не такой, как все. Смотрю, идешь, нет, наваливаешься, как глыба. Я еще тогда подумала, что ты машину раздавишь. И настроение дурное было, глупость спорола... Я думала, ты меня убьешь из-за водки... Нет, вру, не думала... Ты такой грозный был, но в глазах что-то этакое... как отец говорит, солдат ребенка не обидит. Я, конечно, не ребенок, но все же... А то, что папку на тебя науськала, это я правильно сделала. Узнала, что ты рядовой Серегин... У него друг в госпитале умер, он тогда не в духе был, а ты ему орден свой показал... А потом я к тебе пришла, ты мне еще больше понравился. И я сказала отцу, чтобы он тебя к себе взял. А он помнил, как тебя по струнке строил, неловкость отсюда. В общем, он согласился... Да, это я устроила, чтобы ты отца возил. И чтобы машину ты мою посмотрел, тоже я...
Теперь Гарик знал, что за «лапа» устроила ему перевод в блатную автороту. И, разумеется, ничуть не обижался на Ларису. Напротив, он был благодарен ей за эйфорию амурной романтики, в которую он сегодня нырнул с головой. Пусть они с ней из разных миров, пусть у них не будет совместного будущего, но этот день он не забудет никогда.
– А машина у тебя расхлябанная, – сказал он. – Надо смотреть...
– Нет, – не согласилась Лариса. – Только время терять... Сейчас мы ко мне пойдем...
– Но я отцу твоему обещал.
– Я ему скажу, что все хорошо...
– Это неправда.
– А ты что, такой совестливый?
– Я слово дал.
– Тогда завтра придешь. У нас на даче телефон, я позвоню отцу, он с твоим
– Завтра я Сереге помочь должен. Он водит хорошо, но в моторах слабо разбирается...
– Еще бы он плохо водил. У него «Волга» своя, отец на восемнадцать лет подарил... Отец у него в Мосгорисполкоме, в отделе торговли...
– Я этого не знаю, а ты знаешь. Откуда?
– Ты не знаешь, потому что не спрашивал. А он не говорил, потому что ты не из наших, зачем перед тобой бисер метать... А у нас так заведено: пришел в новую компанию... нет, кричать не надо, но шепни, что ты из себя представляешь. А еще лучше, если тебя представят...
– И что Серега из себя представляет? – нахмурился Гарик.
– Ну, я же говорю, отец у него большой человек в горисполкоме.
– Значит, и сам Серега величина.
– Ну, да.
– А мой отец сантехником работает. И вечно пьяный... Значит, я ничего из себя не представляю, так? – завелся он.
– Никто этого не говорит, – смутилась Лариса.
– Но имеет в виду... Да и сказала ты, что я не из вашего круга. И ничего из себя не представляю... Да нет, Ларчик, это не я, это ты ничего из себя не представляешь. И друзья твои. Сидите у родителей на шее и гоношитесь впустую. А я уже состоялся в этой жизни. У меня профессия, у меня орден, я могу в любой институт без экзаменов...
– Как ты меня назвал? – смятенно и вместе с тем зачарованно спросила она.
– Ларчик... А Ларчик просто открывается, – презрительно усмехнулся он.
Гарик выбрался из машины, подобрал с пола рабочую куртку. Он, конечно, не «золотой мальчик», но цену свою знает. Чего про Ларису не скажешь. Может, он и нравится ей, но зачем сразу ноги раздвигать? Ведет себя как шлюха...
– А в институт тебе надо.
Лариса тоже выбралась из машины. И даже успела натянуть на себя сарафан.
– На философский факультет. Говоришь ты складно. За живое берешь...
– Это не я говорю, это жизнь говорит...
– Не знала я, что в глубинке такая жизнь.
– Сказал бы я тебе про глубинку... Домой иди, а мне работать надо...
– Работай, – пожала она плечами.
Хотела сказать еще что-то, но передумала. Махнув на него рукой, убралась из гаража.
С машиной Гарик провозился до самого вечера. И с электронным зажиганием разобрался, и с капризами карбюратора. День удался. И похоть солдатскую потешил, и удовольствие получил, когда проехался по двору на отлаженном авто.
Вернулся в гараж, переоделся в парадную форму, подъехал к подъезду дома, подошел к консьержке. Женщина готова была его пропустить, но Гарик попросил вызвать Ларису. Не было желания еще раз побывать в генеральской квартире.
Она спустилась к нему. Стиляжная, расфранченная, благоухающая. Красивая девка. Но не забилось у Гарика сердце, когда она подошла к нему. Приятно было смотреть на нее, ощущать ее присутствие, но не более того.
– Сделал? – равнодушно спросила она.
– Да. Можешь ехать.
– Как раз собираюсь...
Лариса села за руль, он остался стоять.
– А ты чего? – спросила она через открытую дверцу.
– Мне уже в часть пора.
– Да? Ну ладно...
Она закрыла дверцу, но не успел Гарик отойти от машины, как опустилось стекло.