Отпусти браткам грехи
Шрифт:
Марина достала один стакан, наполовину наполнила его.
– А ты? – спросила Танька.
– Не хочу. Да и не могу. Мне завтра свежая голова нужна...
– Странная ты. Твой Кирилл гуляет, баб тискает, а ты даже рюмочку пропустить не хочешь... Слушай, а почему стакан? Где рюмки? Вы что здесь, совсем обнищали?
– Может, хватит? – недовольно поморщилась Марина.
Но вместо того, чтобы выгнать бывшую подругу, она сходила в комнату, достала из серванта две большие рюмки. И выпила с ней за компанию.
– Еще по
Марина согласно кивнула. Хмель приятно забродил в голове, на душе потеплело, от сердца отлегло.
– За мир и дружбу! – поднимая рюмку, простодушно улыбнулась она Таньке.
– За мир... – кивнула та. И, выпив, сказала: – Даже не знаю, чего мы с тобой разругались?
Похоже, она тоже изрядно захмелела. А ведь выпили совсем по чуть-чуть...
– Да мы вроде бы и не ругались...
– Но все равно на штыках... Это все из-за Гарика.
– Из-за него, – подтвердила Марина.
– Нравится он мне.
– И мне тоже...
– Что, тоже нравится? – вскинулась Танька.
– Э-э, ты не так поняла, – спохватилась Марина. – Парень он хороший. Сильный, смелый... Даже великодушный... Он меня однажды сильно выручил. Мелкой была, по глупости на дискотеку пошла, а там такая драка... Гарик там основным был, так он все бросил, чтобы меня защитить... Да ты не думай, я его не люблю...
– Почему?
– Не знаю...
– То есть как не знаешь?
– Не знаю, и все...
Марина много раз думала о том, почему ей не нравится Гарик. И душа у парня широкая, и на внешность недурной. И дохлятинки в нем нет никакой... Он был сильной и в какой-то степени обаятельной личностью. И не ее вина, что его мужские чары не действовали на нее. Общаясь с ним, она чувствовала разделяющую их стену. Иногда она ловила себя на мысли, что перед ней громада запруженной и превратившейся в озеро реки. Она не боялась, что эта прорва обрушится на нее, потому что находилась по ту сторону плотины, в полной безопасности. Слишком крепкой была разделительная стена плотины, чтобы она могла прочувствовать всю силу его мужского обаяния. Да и не хотела она ничего чувствовать... Что хорошего, если на тебя хлынет могучий водяной поток?... А может, и есть в такой катастрофе некая прелесть...
– Давай еще по чуть-чуть? – спросила она.
– Девичник так девичник, – захмелев, согласно кивнула Танька.
Коньяк действительно был противным. Горький, резкий, с запахом сгнивших клопов. Но пился почему-то легко...
Таньку развезло. Она долго копалась в сумочке, наконец выудила откуда-то из тайника мятую сигарету.
– А мне? – спросила Марина.
– Ты ж не куришь.
– Ну почему, ик?... Иногда бывает...
Курила она редко, под настроение. И сейчас, глубоко затянувшись, даже не закашлялась. Правда, зеленый веселящий туман в голове стал его гуще.
– У Гарика с мамой моей роман был... – сказала она.
– С твоей мамой?! – вытаращилась на нее Танька.
– Он ее
– К кому, к маме?
– Да нет, к Гарику... Нет, самого отвращения нет. Или есть, но я его не чувствую... Но в то же время терпеть его не могу... Или могу, но не хочу... Не знаю...
– Ты любишь Гарика? – с пьяной прямотой спросила Танька.
– Ну нет, что ты!
– А полюбить можешь?
– Нет!
– И правильно... После того, что он с мамой твоей сделал... А сколько ей лет?
– Да за сорок уже... А тогда тридцать семь лет было... Это еще до армии было, до его армии... Он в Афганистане был. Ну, ты знаешь...
– Знаю. Орден в армии заслужил. И жену, – пренебрежительно хмыкнула Танька. – Орден домой привез, а жену в Москве оставил... Я же замуж за него собираюсь, на двадцать шестое апреля свадьбу назначили. А он только вспомнил, что у него жена в Москве. Разводиться поехал. Вернулся, сказал, что эта чокнутая Лариса не хочет разводиться... Наверное, наплел ей, что у него денег куры не клюют, а она ж не дура такого петушка отпускать... Он сказал, что заявление в загс подал, сказал, что их через суд разведут. Но когда это будет... Съездил к ней и пропал... Может, обратно к ней поехал, а, как думаешь?
– Не знаю...
Она хотела добавить, что ей все равно. Но промолчала... Ей действительно все равно. А может, и не совсем...
– Не знала я, что он такой... С твоей мамой, с ума сойти! – в раздумье презрительно хмыкнула Танька.
– Моя мама красивая женщина... А может, и не было ничего... Тонька говорила, что было. Но Тонька дура... Между прочим, Гарик в меня был влюблен. Мне тогда четырнадцать было, а он влюбился... Может, он с моей мамой как с будущей тещей дружил... Да и Валера вернулся...
Марина чувствовала, что совсем пьяна. И хотелось продолжения.
– Еще по пять капель? – спросила она.
– Нет ничего... – Танька взглядом показала на пустую бутылку.
– Жаль.
– Можно сходить.
– Ты сходи, а я приготовлю чего-нибудь, а то совсем без закуски...
Танька уже была в прихожей, когда в дверь позвонили.
– Кирилл! – обрадовалась Марина.
Но это был Слава.
– А это что у нас за гости? – спросил он, с интересом рассматривая Таньку.
Он был навеселе. Шельмовской блеск в глазах, щеки красные, на губах каверзная ухмылка. В руке подозрительно звенящий пакет.
– Подруга моя, Татьяна. А Кирилл где?
– Да скоро придет... Татьяна, Татьяна... Слышал. Да, слышал, а видеть не приходилось. Ты с Кириллом учишься?
– С ним...
– Так это ты с Гариком любовь крутишь? – с игривой улыбкой, но с хищным проблеском во взгляде спросил он.
– А ты откуда знаешь?
– Да знаю... Лукьян я, может, слышала обо мне?