Отпусти меня 2

Шагаева Наталья

— Отпусти! Отпусти! Так и знала, что ты снова меня предашь, убьёшь. Ты делаешь это всегда. Снова и снова убиваешь! — хрипло вопит Марина, дергаясь.

— Если человек хочет умереть, я не в праве его останавливать. Я устал это делать, — говорю я ей. Вынимаю шприц. — Лиза, скорую! — хрипло кричу, но Марина уже оседает в моих руках, не сопротивляясь.

Поднимаю ее на руки, опускаю на диван. Слышу, как Елизавета говорит с оператором, прося приехать быстрее, пытаясь объяснить, насколько все плохо. Марина улыбается, ее дыхание становится все реже и реже, но она даже не пытается заглотнуть недостающий кислород. Расстегиваю ей платье, практически разрывая верх, пытаясь хоть что-то

сделать, она пытается что-то сказать, но лишь шевелит губами, закрывает глаза и теряет сознание.

Можно было сделать искусственное дыхание, массаж сердца, в конце концов, хоть что-то, чтобы попытаться спасти человеку жизнь. Но я поднимаю глаза на девочку и вижу, как она оседает, скатываясь по стене на пол. Выпрямляюсь, осматриваю Марину – еще дышит, но слабо, несколько вдохов в минуту, прощупываю пульс. Он есть, но очень слабый и редкий. Оставляю ее судьбу богу, я устал бороться и эгоистично не могу ей простить покушение на мою жену и, как оказалось, на ребёнка. Реанимация сейчас нужна Лизе. И я делаю выбор в ее пользу.

ГЛАВА 31

Роман

Она плачет без остановки. И цепляется за меня, словно я способен исчезнуть. Это шок, стресс, который Лиза должна выплеснуть. Мы сидим в машине, во дворе. Когда скорая увезла Марину, она была еще жива… Мирон в экстренном порядке снимает все записи с видеокамер, потому что нас всех по-любому привлекут к ответственности.

Лиза не желает возвращаться в квартиру, и я, в принципе, тоже. В моем доме почти закончен ремонт, но туда я тоже не повезу свою беременную жену.

Девочка у меня на коленях, всхлипывает в мою шею и сжимает в ладошках мою рубашку. Меня тоже до сих пор потряхивает. Как только представлю, что моей жене и ребёнку могли нанести вред или убить, кидает в холодный пот.

Глажу Лизу по волосам. Дышу ее запахом и благодарю бога – или кто там наверху – за то, что в данный момент моя девочка рядом.

— Почему ты не сообщила мне о беременности? — пытаюсь отвлечь нас на позитивные новости. Если отмести весь ужас, который с нами произошёл, то я безумно рад, что стану отцом, и мать моего ребёнка именно эта девочка. Дорогая мне девочка. Очень дорогая, настолько, что если бы история обернулась иначе, я бы вколол в себя любую дрянь, чтобы спасти Елизавету. Благородство? Нет. Скорее, спасение жизни еще молодой девочки и собственного ребёнка.

— Я хотела убедиться точно. Положительные тесты – еще не гарантия. Сегодня доктор подтвердил… — всхлипывает мне в шею и жмётся ко мне, как замерзший котёнок. Мне уже легче дышится. Именно сегодня я понял, как она мне необходима.

— Спасибо, — обхватываю Лизу за подбородок, целую опухшие соленые губы.

— Ты! — вдруг взрывается она и ударяет ладонями по моей груди. — Ты воткнул в себя этот шприц!

Все, опять плачет.

— Другого выхода не было. Я должен был убрать тебя из-под удара, — перехватываю ладони, целую по очереди.

— Я так испугалась за тебя, — опять прижимается ко мне.

— Ты могла бы стать очень богатой вдовой, — пытаюсь пошутить. С чувством юмора у меня тоже плохо, потому что Лизу не отпускает, она стискивает мою рубашку и рыдает взахлеб.

— Я люблю тебя! Тебя! — всхлипывает она. — И никакие деньги мне этого не заменят! — опять на эмоциях ударяет меня по груди. А у меня в груди разливается столько нерастраченной нежности к этой девочке, что накрывает с головой.

— Тише, тише, все закончилось, — шепчу ей в волосы в желании успокоить. — Хватит, все позади. Я больше не допущу ничего подобного. Тебе нельзя так нервничать, моя маленькая

девочка. — Но ее слезы льются потоком, заливая мою рубашку. С психологической точки зрения это даже хорошо, что Лиза выплёскивает все сейчас, а не замыкается в себе, но я уже всерьез переживаю за ее здоровье. — Лиза! — зарываюсь в ее волосы, отрываю от себя и впиваюсь в мокрые от слез губы, целую, долго, не позволяя вздохнуть. Голова кружится. Не самый лучший момент, но нам так надо сейчас. Нужно выдохнуть и отпустить этот день. И мне уже плевать, где мы. Машина у меня большая, салон просторный, окна тонированные.

Расстёгиваю ее блузку, нетерпеливо отрывая последние пуговки. И, как ни странно, девочка быстро отзывается, отдаваясь мне. Вот так, моя хорошая, потеряй голову, отключи разум. Пока зацеловываю ее шею, оставляя засосы, она дрожащими руками пытается расстегнуть мою рубашку.

— К черту церемонии, отрывай пуговицы, детка, — хрипло шепчу я. Во мне еще столько адреналина после стресса, что меня начинает потряхивать от нетерпения. А с ней нужно сейчас нежно и аккуратно. Пытаюсь тормознуть всплеск тестостерона, но выходит плохо. Да! Моя жена тоже не против, дёргает рубашку, вытаскивая полы из брюк, одновременно отрывая пуговицы к чертовой матери. И царапает мою грудь, откидывается, позволяя мне покрывать нежными укусами ее грудь через тонкий бюстгальтер. Такая открытая сейчас, настоящая, моя.

Расстёгиваю мешающий бюстгальтер, отшвыриваю его на сиденье, пальцами ласкаю грудь, чувствуя, как твердеют соски, а сам кусаю Лизу за нижнюю губу и тут же зализываю языком укус. Ловлю губами ее стоны из приоткрытых губ, опускаю ладони на ее бедра, сжимаю, теснее прижимая к члену, чтобы почувствовала мое возбуждение и то, что я на грани. Ей сегодня ничего не нужно объяснять и подсказывать, моя девочка понимает все без слов, привстает, помогая стащить с нее брюки, сама пытается расстегнуть мой ремень, пока я набрасываюсь на ее грудь, терзая, лаская языком, всасывая соски.

Откидываю ее ладони, сам расстёгиваю брюки, освобождая член. Втягиваю воздух со свистом, когда Лиза обхватывает его и раскрывает головку, сжимает, растирая капли смазки. Да, моя супруга научилась улавливать мое настроение. Самый лучший антистресс – это горячий секс. Направляешь энергию в горячий трах, и дышать становится легче. А если это происходит с любимой женщиной, то эффект гораздо больше. Особенно когда чуть не потерял ее. И теперь нужно почувствовать, что она жива и она со мной.

— Иди сюда, — отодвигаю трусики, приподнимаю девочку и сажаю на себя. Только чуть-чуть, совсем немного. Хотя тело горит и рвется вдавиться до самого конца. Но Лиза ждет ребенка, и теперь я не рискну так сделать. — Тихо, опускайся медленно, — обхватываю талию, давлю, медленно опуская ее на себя. С хриплым стоном вхожу до конца и сжимаю ее талию, чтобы не двигалась.

Прикасаюсь к ее невыносимо сладким губам, но не целую, дышу. Тесно, мокро, горячо. Невыносимо…

— Рома… — меня давно так никто не называл. Да я бы и не позволил, но из уст Лизы звучит очень сладко. Ее глаза затуманены, губы подрагивают, дыхание сбивается. Девочка пытается двигаться, но я стискиваю ее бедра, наверное, причиняя боль. Я словно мазохист хочу зависнуть в этом моменте на грани, когда мы – одно целое, и мучительно глотать этот момент большими дозами.

— Тихо, не двигайся, — целую, пожирая ее рот, останавливаюсь и уже языком ласкаю измученные мной губы. Оттягиваю ее голову за волосы, целую шею, сокращаясь от каждого ее нетерпеливого стона. — Моя девочка, моя жена, моя… — хрипло шепчу я, словно в бреду. Обнажаюсь перед ней полностью. — Спасибо, что пробила меня настолько, что я чувствую себя живым.