Отпусти мои крылья
Шрифт:
– Мне это не нравится! Срочно диктуй адрес.
Чтобы успокоить Лису, пришлось просить Штаховского продиктовать данные моего местонахождения. Потом я еще какое-то время убеждала Лизу, что так будет лучше и не нужно приезжать за мной. Пообещала, что вернусь домой завтра. Сегодня мое тело отказывалось двигаться. Меня точно в кокон замотали, как куколку. Вот только никогда мне больше не быть бабочкой.
– Возможно, тебе следовало попросить сестру, чтобы приехала сюда. Я не знаю, как помочь тебе,
– Мне так лучше, - отвечаю тихим шепотом. Хотя понимаю, что лучше мне уже не будет и не станет никогда…
– Я готов выслушать, помочь чем смогу. Может, все не так страшно? Ты можешь рассказать, что произошло?
В этот момент мне кажется, что он прав. Если высказаться, может, станет легче. Но как суметь выдавить из себя столь грязную правду?
Якоб подходит и обнимает меня. А мне вдруг так хорошо становится от этих крепких уютных объятий. Но через мгновение становится не по себе. Тело Якоба кажется мне невероятно напряженным, буквально каменным. Он не расслаблен, наоборот. И мне инстинктивно хочется вырваться…
– Не надо меня бояться, Скорос, - шепчет Якоб. – Я, конечно, не монах… И ты волнуешь меня, особенно в халате, черт… Но я не ем маленьких девочек на ужин. Ты в полной безопасности.
– Нисколько не боюсь, - отвечаю горько.
– И тебе тоже нечего бояться.
Убеждаю себя, что мне почудилось и нет никакого влечения, возбуждения, искры, казалось, вспыхнувшей на секунду между нами… И что воздух в комнате словно завибрировал от напряжения. Это все нервы. Ничего не было в его глазах… лишь мое воображение. В следующий момент наваждение исчезло, на лице Якоба появилась привычная лукавая усмешка.
– Сейчас вернусь, - бросает хрипло и скрывается за дверью. А я подхожу к окну и смотрю, как погода оплакивает мои разбитые мечты. Я благодарна за это. За дождь, перешедший почти в ливень. За грусть в унисон. За этот теплый дом, приютивший меня. И твердое плечо Якоба…
Он снова заходит в комнату – в его руках стопка одежды. Заботлив, услужлив и добр… Мечта, а не друг. Желающий большего. Интересно, будет ли он все так же влюблен, если узнает, что с Артуром покончено? Или тоже разочаруется, поймет, что без конкуренции Мотылек не интересен?
Меня вдруг колет эта мысль.
Молча принимаю одежду и закрываюсь в ванной. Переодеваюсь – простая черная футболка, серые спортивные брюки, мне действительно точно по размеру.
Выхожу из ванной и сажусь на постель. Удивительно, Якоб даже стол накрыть успел. Чай, печенье, мед…
– Поешь, Скорос. Все, что смог найти. И ложись баиньки, - мягко говорит он.
– А ты?
– А я твой сон покараулю.
– Ты просто невероятно мил. Почему, Якоб? Чем я так зацепила тебя?
– А чем зацепил тебя Артур? – раздается
Жестокий вопрос. Но Якоб прав. Я сама виновата, зачем начала разговор про чувства?
– Артур изменил мне сегодня, - признаюсь будничным тоном.
– Что? Это какой-то бред…
– Который я увидела своими глазами.
– Ты уверена?
– Хочешь сказать, я страдаю галлюцинациями? Или это был спектакль?
– Расскажешь по порядку?
Сбивчиво вываливаю события, иногда делая перерывы, чтобы сделать глоток чая. Ромашковый. Есть ли предел заботы у этого мужчины? Или это лишь случайный выбор?
Якоб сидит в кресле возле окна. Я – напротив, между нами маленький стеклянный столик. Незначительное расстояние. Частые паузы между предложениями… Длинные. Но нет неловкости. Есть ощущение уюта и покоя. И в воздухе словно установилась некая магическая связь.
– Не верю, что он мог так поступить. Мне, конечно, так лучше, - морщится Якоб. – Но врать тебе не буду. Это бред, Скорос. Зачем ему Соболева?
– Не знаю… Первой мыслью было… - осекаюсь, не в силах произнести.
– Что? О чем ты подумала?
– Что это из-за тебя. Мы поссорились из-за тебя. Артур хотел, чтобы я прекратила общение. Ушел, хлопнув дверью. И потом это…
– Хочешь сказать - месть? Нет, малышка. Ты ошибаешься. Хотел бы я, чтобы это было правдой. Чтобы Бурмистров оказался таким сукиным сыном. Но я в это не верю. Он бы не стал из-за злости вытворять такое. Ты ошиблась. Что-то поняла не так.
– Как можно по-другому понять? Она на нем… сверху… почти голая… Может, у нее пистолет в руке был, а я не заметила? – всхлипываю.
– И ты сразу убежала? – тихо спрашивает Якоб.
– А что я должна была делать? Кошкой разъяренной на них броситься? Претензии предъявить?
– Да, понимаю. Это не в твоем духе. Ты убегаешь.
– Не всегда!
– В прошлый раз уехала из-за глупого спора. Надо учиться бороться за себя, Скорос. В мире полно хищников. Мне жаль, что так вышло. Но не думаю, что ты все правильно поняла. Вам надо поговорить с твоим Принцем.
– Ни за что!
– Потом пожалеешь.
– Нет… Ты не понимаешь… Слишком больно.
Этот разговор доконал меня. Снова душат слезы и предательская боль внутри. Все тело ноет, точно меня избили. Ощущение огромной бетонной плиты, придавившей меня целиком. Не только крылья.
А еще – пустота. С каждой минутой все страшнее от ощущения огромной, разъедающей душу пустоты внутри. Точно все, из чего состояла моя личность, в момент исчезло, и осталась лишь оболочка. Мне нужно согреться. Почувствовать человеческое тепло. Объятия. Иначе в ледышку превращусь. Мне не перенести все это в одиночку.