Отрада
Шрифт:
— Избор? Чего хотел? — с крыльца раздался голос отца, и Храбр с облегчением выдохнул, и бочком-бочком скользнул вдоль стены к лавке.
— Тебя искал, Славута! Хотел о зерне в овинах потолковать, — Избор круто повернулся и поглядел на хозяина избы. — Да вижу нынче, что не в добрый час пришел. Что за мужик-то? — и он задержал оценивающий взгляд на чужих сапогах, что валялись подле лавки. — Обувка-то у него непростая.
— Сам не ведаю, — Славута пожал широкими плечами и отвел от лица темно-русые волосы, выбившиеся из-под ремешка на лбу. —
— Не из простых он, по всему видать, — сказал Избор и замялся на пороге.
Лицо его исказилось, и он разом напрягся, вытянул вперед шею, словно во что-то всматривался. Али вслушивался.
— У вас что, изба полна гостей? — пробормотал он изменившимся голосом. — Не пойму, кто шепчет. Да еще неразборчиво так.
Отец с сыном переглянулись, и Славута спокойно пожал плечами.
— Чудные вещи тебе на ночь глядя мерещатся. Ступай-ка ты домой с миром, — сказал он жестким голосом.
Вздрогнув, Избор перевел на него мутный, оторопевший взгляд и, помедлив, кивнул. Неловко поправил кожух и сошел с крыльца. У ворот он обернулся и еще долго стоял на одном месте, переступая с ноги на ногу, и все смотрел да смотрел на избу.
Славута не уходил с порога, и Храбр жался к нему, сам не ведая, чего страшится.
Наконец, Избор шагнул со двора, и мальчишка был готов поклясться Сварогом, что услыхал облегченный вздох отца.
— Про мошну – молчи. Даже матери не сказывай, — еще раз велел сыну Славута, когда они остались вдвоем.
Тот поднял на отца задумчивый взгляд. Прикусив губу, помедлил, но все же решил сказать.
— Камушки эти чудные... я тоже шепот их слыхал.
К изумлению мальчишки, Славута опустился перед ним на одно колено и, накрыв плечи натруженными ладонями, хорошенько встряхнул. Казался он не в меру перепуганным, и Храбр еще шибче подивился. Отец не боялся с рогатиной на зверя дикого по зиме ходить! А мошны простой испужался, выходит?
— Ты об этом толковать брось, сын, — сказал голосом, не похожим на свой привычный. — И про камушки думать не смей. Они рассудка лишают.
— Отчего так? — шепотом выдохнул Храбр и облизал пересохшие губы.
— Потому что любит великая богиня Мара подсмеиваться над слабыми людьми, — совсем что-то непонятное ответил отец и сжал ладони на плечах сына. — Уразумел, что я сказал?
— Да-да, — поспешно кивнул Храбр, напуганный уже не диковинной мошной, а страхом, который он увидел в глазах отца.
Но обещание свое он сдержал. В сундук поглядеть на камушки ни разу не залез да никому про них не рассказал.
На следующее утро их незваный гость очнулся. Разлепил иссушенные лихоманкой губы и попросил у Храбра пить, а после – поговорить с хозяином избы.
— Меня Бусом величают, — кое-как просипел он, приподнявшись над скамьей на локтях, когда Славута подошел к нему, утирая лицо от воды рушником. — Я...я... не лиходей, ты уж не мысли, добрый человек.
______________________________________________________________________________________
Всем
Работа пишется в рамках конкурса, поэтому ваши звездочки, добавления в библиотеку и комментарии важны, как никогда. Хотя они всегда для меня важны ?
Что будет в моей новой книге?
Компактная локация – действие происходит в рамках одного поселения, и мы будем редко выбираться за его пределы.
Тайны, которые связывают всех героев и о которых они, разумеются, пока не догадываются.
Медленное развитие любовной линии.
Сокровище.
Красивые девки в нарядных очельях, сильный кузнец, подлый интриган, властный дядька, знахарка, женская дружба и женская ненависть, людская алчность и жажда наживы.
Несколько предательств.
Несколько смертей.
Немножко интриг.
Жаждущий мести герой.
Славянские Боги и прочая нечисть: Мара-Морена, Сварог, Макошь, домовой, банник, раздериха, овинник и пр.
1.
По лесной тропинке со всех ног несся к кузне мальчишка. Валенки увязали в мокром, подтаявшем снегу, и после каждого шага во все стороны рассыпались грязные брызги. Он шумно пыхтел, и дыхание у него давно сбилось – поди попробуй вверх по холму бежать, да еще и через лес, да по узенькой тропинке.
Мальчишка неверными пальцами дернул завязки тулупа и поспешно развел в две стороны тяжеленный подол. Шапка да рукавицы давно остались где-то позади, как и увесистый горшок, завернутый в несколько рушников, что валялся нынче у подножия холма. Он нес кузнецу обед...
Выбежав, наконец, на поляну, где стояла кузня, мальчишка слегка перевел дух, а после рванул к двери. Он дернул ее на себя, и тяжелое дерево поддалось не с первого раза. Мальчишка мало что мог разглядеть в дыму и чаде, но зато слышал мерный, звонкий стук опускавшегося молота, возмущенное шипение воды, когда в нее погружали охлаждаться раскаленную подкову, да скрип половиц под ногами кузнеца.
— Брат! – звонко позвал он и отступил назад, спасаясь от едкого, черного дыма. – Брат, там Отрада под лед на реке провалилась! – выпалил мальчишка на выдохе и все же согнулся пополам, откашливаясь и жадно хватая ртом воздух.
Умаялся он, пока бежал – жуть.
— Руза вскрылась? – из глубины кузни донесся удивленный голос. – Обожди!
Мальчишка кивнул, хотя старший брат не мог его увидеть. Он оперся ладонью о деревянный сруб кузни и еще раз вздохнул, смахнув со лба испарину. Упарился он в тулупе бежать, рубаха, небось, насквозь промокла. А в ручье-то нынче не на полощешься...