Отрави меня вечностью
Шрифт:
А перед ними за длинным столом сидели жрецы в белых и чёрных хламидах.
Провели жеребьевку, и по воле богов судьёй стал один из жрецов Светлого храма. Герти подумала, что это — хороший знак, ведь тёмные славились своей продажностью и дурным нравом.
— Обвиняется Гертруда, девица 18 лет, бастард Джереона Кёрбера, — голос судьи отразился эхом, и сразу же стихли шепотки на скамейках, — в том, что она злонамеренно отравила Отто, графа Нордрейда и собственного мужа.
Герти вздрогнула. Из уст жреца обвинение звучало ужасно. И всё же она нашла в себе силы поклониться
— Я приветствую суд Светлых и Тёмных богов. И прошу вас судить меня справедливо.
Жрец кивнул и объявил начало рассмотрения дела.
Пока главные свидетели — Одиль, стражники и горничные — давали показания, Герти выглядывала в толпе зрителей Марту. Пришедших поглазеть усадили вдоль стен, но первые ряды отдали членам семьи, советникам, военным старшинам и мастерам Игнацу и Хольцу. Марта в числе служанок и прочего люда, наводнившего замок со дня первых похорон, сидела у самой стены и утирала нос платком.
— Мастер Игнац, — обратился тёмный к учителю, — мне сказали, что у вас имеются доказательства вины.
Сухопарый учитель, одетый в хламиду песочного цвета, поднялся со скамейки.
— Гертруда Кёрбер с детства не выказывала уважения к старшим. В учении она не проявляла должного…
— Мастер Игнац, — перебил преподавателя жрец, — это не имеет отношения к делу. Предъявите доказательства.
Герти поёжилась — запачканную шубу с неё сняли ещё на входе, но она всё равно почувствовала себя грязной.
— Гхм-гхм… В комнате, где супруги уединились для брачной ночи, обнаружили кубок с остатками отравленного вина.
— Это ложь! — крикнула Герти. — Все видели, что Отто не брал с собой кубка…
— Подсудимая! — рявкнул жрец. — После слов свидетеля вам дадут возможность оправдаться. А сейчас позвольте высказаться мастеру Игнацу.
— Спасибо, — учитель потёр подбородок. — Хотя я предупреждал… Гхм-гхм… Ряд опытов показал, что яд был получен из корня велянки. Это растение можно найти в нашем лесу. Летом оно обильно цветёт, и листья его, как и цветки и плоды, вполне безопасны для человека, но используются для лечения крупного рогатого скота, если …
— Мастер Игнац, к ближе к делу, — буркнул судья.
— Да-да, ваше святейшество… Велянка — многолетнее растение. Чем оно старше, тем толще её корень. И тем большая в нём кон-цен-трация яда. Надо обладать специальными знаниями, чтобы найти многолетние заросли и выбрать подходящий экземпляр. По всей видимости, обвиняемая выкопала корень заранее, высушила его, измельчила и добавила получившийся порошок в вино господина Нордрейда.
— Откуда у подсудимой подобные знания? — спросил один из тёмных.
— Она украла у мастера Хольца… книгу о ядах. Этот фолиант в комнате обвиняемой нашла служанка. Случайно. Дело в том, что в наших темницах прохладно. И госпожа Кёрбер послала за тёплыми вещами для этой неблагодарной. Только вдумайтесь, даже после столь страшного преступления…
— Было преступление или нет, решит суд, мастер Игнац.
— Д-да, ваше святейшество… Но прошу отметить, что госпожа Кёрбер даже после… э-э… случившегося заботилась об обвиняемой, как о собственной дочери.
— Это
— Нет. Горничные упоминали, что при задержании сняли с обвиняемой все украшения. Так вот, под кабошоном одного из перстней обнаружились остатки порошка велянки. Теперь всё.
— На месте преступления нашли остатки яда в кольце? — уточнил один из тёмных. — Зачем же вы проводили опыты?
— Чтобы увериться в своей правоте. Было бы зверством осудить невиновную, — пафосно заявил мастер Игнац и сел.
— Подсудимая, что вы можете сказать по поводу услышанного?
— Признаю, что взяла книгу… для ознакомления… Но я не приносила из лесу никаких корней. И не делала порошка. Когда Отто приехал, я горевала по умершим родителям. А на следующий день, после его поединка с Ламмертом я заболела и слегла. Это могут подтвердить все слуги замка и сама госпожа Кёрбер. Потом я выздоровела, но шла подготовка к свадьбе, и швеи три дня не спускали с меня глаз. При всём желании и умениях я не успела бы приготовить яд.
— Вы могли выкрасть готовый яд. Ведь взяли же книгу без дозволения?
— Позвольте напомнить, что яд был в перстне, а его мне перед сочетанием подарила госпожа Одиль. Швеи это видели. И все видели этот камень у меня на пальце, — Герти сглотнула. — Но я не знала, что внутри него находится яд. Зачем травить человека, который оказал мне великую честь?.. Просто подумайте: он превратил бастарда… в жену уважаемого ландграфа! И я скорблю о нём каждую минуту своего существования, — Герти спрятала покрасневшее лицо в ладонях.
Среди публики прокатилось лёгкое волнение.
— Ты посмотри какая, — процедила мачеха.
А Герти сделала вид, что вытерла слёзы.
— Хорошо, — произнёс жрец, и в сердце преступницы затеплилась надежда. — Однако у нас есть ещё один свидетель. Встаньте, госпожа Хейла, и расскажите, что видели.
С заднего ряда поднялась молодая женщина. Сейчас она была без краски на лице, и Герти не сразу узнала в ней одну из танцовщиц.
— Да, ваше святейшество, — женщина сделала книксен невпопад. — Мы с подругой танцевали на свадебном пиру господина Отто и госпожи Гертруды. В танце мы раздевались, и когда на нас остались только нижние слои одежды… все смотрели на нас. А я рассматривала невесту. Из сочувствия. Она мне казалась печальной и напуганной… Но потом… я увидела… она что-то сделала со своим перстнем и всыпал в кубок господина Отто какой-то порошок. — Танцовщица замолкла и с сожалением посмотрела на Герти, а потом со значением перевела глаза на Одиль.
— Спасибо, госпожа Хейла, садитесь. Обвиняемая, что вы скажете на это?
Герти дрожала, краснела и кусала губы. Из глаз её брызнули слёзы.
— Ваше святейшество, я хочу признаться… Свидетельница сказала правду.
В зале разом охнули почти все присутствующие на процессе.
— Тишина! — у судьи покраснело лицо и шея. — мы должны выслушать обвиняемую до конца!
— Да что её слушать!
— На костёр!
— Утопить!
— Отрубить ей голову! И руки!
— Закопать заживо, и не тратить дрова и доски! — кричали с мест люди.