Отравительница
Шрифт:
Она отправилась в покои короля и, отпустив свиту сына, стала предостерегать его.
— Умоляю тебя — когда ты увидишь вечером Гиза, не соверши какой-нибудь необдуманный поступок.
— Хорошо, мама. Но я ненавижу его. Он пытается отнять у меня трон. Я уверен, что в этом королевстве не будет мира, пока Гизы так сильны.
— Это верно, но мы должны действовать осторожно. Обещай мне, что ты не станешь кричать на него сегодня при встрече. Ради Святой Девы, не покажи ему, что ты жаждешь его смерти.
— Хорошо, мама. Я не так глуп, как ты полагаешь.
— Конечно, ты не глуп. Ты — мой умный маленький король.
— И
— Лучше пусть он будет наказан за то, что он может сделать с тобой и твоим братом, дорогой.
Но что толку говорить с Карлом! Он был безнадежно психически болен.
Когда в роскошном зале объявили о прибытии Генриха де Гиза, Катрин испуганно заметила, что краска залила сердитое лицо короля. Она не успела остановить Карла — он шагнул к двери, преградив путь герцогу.
— Зачем вы явились сюда? — спросил король громким, пронзительным голосом, разнесшимся по всему залу; гости и придворные смолкли.
— Ваше Величество, — с великолепным самообладанием произнес Гиз, — я прибыл сюда, чтобы послужить вам.
— Месье, — сказал Карл, восхищаясь спокойствием своего тона, — я не нуждаюсь в ваших услугах, поэтому вы можете уйти.
Генрих де Гиз низко поклонился и тотчас покинул дворец.
Он понял, что ему угрожает серьезная опасность. Катрин решила, что пришла пора готовить яд — не только для герцога де Гиза, соблазнителя ее дочери, но и для маленького глупца — короля Франции.
В гостинице, служившей парижской штаб-квартирой семьи Гизов, этим же вечером состоялось срочное со вещание.
Там присутствовали кардинал Лоррен и его братья — кардинал де Гиз, герцог Клод д'Омаль. Великий Приор Франциск, герцог Рене д'Эльбеф, а также братья и сестра молодого герцога — Карл, Луи и Катрин. Вдовствующая мать Генриха де Гиза не отходила ни на шаг от сына; она смотрела на него с обожанием и страхом.
Семья редко собиралась подобным образом в полном составе; родственники срочно прибыли в Париж по вызову кардинала Лоррена, шпионы которого сообщили ему, что королева-мать выбрала герцога Генриха в качестве своей жертвы.
— Удар может быть нанесен в любой момент, — заговорил кардинал Лоррен. — Генрих, мой племянник, тебе угрожает опасность.
— Я могу защитить себя, — сказал Генрих.
— Ты можешь защитить себя на поле битвы, мой мальчик. Там ты выйдешь победителем из любой схватки. Но когда коварная змея обовьет тебя своим телом так тихо, что ты не заметишь этого — что ты сможешь сделать? Вытащить меч и отсечь ей голову? Даже не думай о подобной глупости! Если клыки вонзятся в твою плоть, ты лишь в предсмертной агонии увидишь, как она выпустит тебя из своих объятий и тихонько уползет прочь.
— Ты должен немедленно покинуть Париж, — сказала напуганная герцогиня. — Мой дорогой, садись на коня и скачи в Лоррен. Я поеду с тобой. Я не перенесу нашей разлуки.
Но д'Омаль и его братья покачали головами.
— Бегство — это не выход из положения, — сказал Великий Приор. — Несомненно, у нее есть помощники в Лоррене.
— Ну и что? — воскликнула герцогиня. — Вы хотите, чтобы он остался здесь?
Кардинал Лоррен расправил складки своей роскошной мантии.
— Нет. Решение проблемы есть, и оно единственное. Вероятно, Господь осенил меня, когда я посоветовал
— Я не сделаю этого! — закричал Генрих. — Я обещал Марго, что женюсь на ней, и не отступлю от моего слова.
— Очень благородно! — сказал кардинал Лоррен. — Но хотим ли мы, чтобы Марго вышла замуж за труп. Видите, дорогие родственники, как мудро я поступил, остановив мой выбор на принцессе Клевской. Она достойна стать членом нашей семьи. Брачный союз с Маргаритой Валуа более желателен, но сейчас есть только один способ спасти нашего любимого Генриха. Это — его немедленная женитьба на принцессе Клевской.
— Это невозможно, — сказал Генрих. — Я предпочту любую опасность.
— Это нелепо! В случае отказа тебя ждет смерть.
— Она лучше бесчестья.
— Послушай, глупый мальчик. Ты слишком романтичен. Семья принцессы Клевской согласится на этот брак так же охотно, как сама дама. Что касается нашей принцессы Марго, не сомневайся — ты сможешь развлекаться с ней по-прежнему; она простит тебя.
— Дядя, вы не понимаете, что вы предлагаете мне.
— Я был влюблен, мой мальчик. Я был когда-то молодым и романтичным, как ты. Но любовь надоедает, она подобна восхитительному зрелому фрукту и не может длиться вечно. Но благо великого и благородного дома — самая важная вещь для его членов. Мой мальчик, сейчас ты должен думать не о себе и своих удовольствиях, но о чести семьи. Нам необходимо показать королеве-матери, что она не может уничтожить членов нашего рода. Мы знаем, когда следует отступить; знаем, когда необходимо изменить нашу тактику. Мы не допустим новых убийств. Мы не должны позволить нашим врагам думать, что от нас можно легко избавляться при необходимости.
— Я обещал принцессе Марго, что женюсь на ней, — сказал молодой герцог. — Я не вступлю в брак с другой женщиной.
Кардинал Лоррен пожал плечами; герцогиня заплакала; братья герцога пытались уговорить его; сестра умоляла Генриха спасти свою жизнь; дяди называли его глупцом.
Они спорили с ним всю ночь; к раннему утру насмешки кардинала Лоррена, родственные чувства и особенно горькие слезы матери заставили юного герцога сдаться.
Заручившись согласием племянника, кардинал Лоррен немедленно отправился в Лувр и попросил у королевы-матери аудиенцию.
— Я пришел, — сказал кардинал, — чтобы получить великодушное разрешение Вашего Величества на брак моего племянника Генриха, герцога де Гиза, с Катрин, принцессой Клевской.
Катрин Медичи не позволила выражению ее лица измениться даже незначительно.
— Господин кардинал, этот брак кажется мне весьма разумным. Дом Клевов, по-моему, достоин союза с домом Гизов. Я уверена, что король, мой сын, не станет возражать.
— Значит, вы согласны? Он может договариваться с дамой?
— Пусть он сделает это незамедлительно, господин кардинал. Как можно быстрее.