Отравленная Роза
Шрифт:
Север начал рисовать.
— Кто это? — спросил он, кладя перед Дашей портрет «белокурой бестии».
Девушка вгляделась. Глаза ее наполнились ужасом.
— Это лицо Люпуса, точь-в-точь! — произнесла она взволнованно. — Только на голове парик…
— Откуда знаешь про парик? — удивился Белов. Анне он не говорил о парике до ее звонка Даше. Может, она потом перезвонила сестре?
— Тебе Анна сегодня два раза звонила? — спросил Север.
— Нет, только один… Но про
— Выходит, убил я сегодня твоего Люпуса, — сказал Белов, внимательно глядя на собеседницу: ему хотелось отследить реакцию Даши на его сообщение.
Девушка словно окаменела.
— Убил… — произнесла она медленно. — Вот счастье-то было бы…
— Ты рада смерти любовника? — Север сверлил ее взглядом.
— Рада?.. — казалось, Даша плохо понимает, о чем идет речь. Будто не осознает случившееся. — Окажись это правдой, я бы не просто обрадовалась…
— Это правда.
— Ты уверен?
— Теперь да, уверен.
Глаза Даши на мгновение застыли.
— Господи, Люпус мертв… — пробормотала она отрешенно. И вдруг вскочила из-за стола, сбросила шаль и закружилась по комнате в каком-то буйном дикарском танце.
— Свободна!.. Свободна!.. — выкрикивала Даша. — Наконец-то, первый раз в жизни, свободна! Аська взрослая, у нее Олег, теперь он за нее отвечает! А я свободна! Люпуса нет, и не будет больше всех этих мерзостей!.. Никогда!..
Север чувствовал: радуется девушка искренне. Но чувствовал он и другое: помимо радости, от Даши исходит некая едва уловимая фальшь. Такая же, какую Белов ощутил при их первой встрече. «Откуда это? — подумал Север. — В чем она лукавит?»
— О каких мерзостях ты говоришь? — спросил он.
— Потом, Север, потом! — воскликнула Даша ликующе. — Я все тебе расскажу потом! А пока подожди! Ты не представляешь, что значит рабство, даже неявное рабство! И как чувствует себя человек, от рабства избавленный! Дай мне воздухом свободы надышаться!
— Но, Даша, Зигфрид-то жив, и Анне по-прежнему угрожает опасность!
— Зигфрид, считай, уже мертв, раз ты за него взялся! — восторженно выпалила девушка.
— Ну предположим… Однако ты много лет жила на деньги Люпуса. Как дальше жить собираешься? — резонно поинтересовался Север.
Даша остановила свое кружение по комнате и пристально, хоть и с улыбкой, посмотрела на Белова. В глазах ее прыгал озорной бесенок блуда.
— Ты грохнул моего кормильца! —
— Какое наследство? — несколько неприязненно спросил Север.
— Меня! — Она вдруг каким-то неуловимо непристойным движением сбросила с себя халатик, который и так почти ничего не скрывал. Из белья на ней были только трусики. Ослепительное совершенство ее фигуры буквально потрясало, и девушка знала это.
Медленно поворачиваясь вокруг собственной оси, чтобы продемонстрировать все великолепие своего тела, Даша приблизилась к Северу.
— Только попробуй сказать, что не нравлюсь!
Она ему нравилась, она просто не могла не нравиться. Но Белов чувствовал себя задетым: уж слишком самоуверенно держалась Даша, слишком откровенно навязывала ему себя, ничуть не сомневаясь, что он тотчас потеряет голову. Севера это коробило.
— Знаешь, в отличие от других мужиков, я не люблю блондинок, — заявил он, кривясь. — Они мне напоминают сутулую кобылу Шэрон Стоун.
Белов лукавил. Предпочитал он действительно шатенок, но в основном плевать ему было, какого цвета волосы у женщины. Просто Север хотел смутить Дашу.
Лишь тень сомнения пробежала по лицу девушки, и тут же на него вернулось прежнее зовуще-провокационное выражение.
— Масть можно поменять! — бесстыже улыбнулась Даша. — На то и существует краска. Заказывай, какой мне стать, повелитель!
— А там тоже покрасишь? — Север грубовато ткнул девушку пальцем в пах.
Однако Даша опять ничуть не смутилась.
— А там и красить не надо! — улыбнулась она еще более бесстыже. — Киска у меня брюнетка! Каприз природы. Можешь убедиться!
Даша изящным жестом фокусника как бы столкнула с бедер трусики, и они упали на ее туфли. У Севера перехватило дыхание.
— Ох и стерва ты, Дашка! — произнес он восхищенно.
— Я не стерва. Я просто очень голодная, — неожиданно грустно и искренне призналась Даша, садясь к нему на колени и обнимая за шею. — А ты очень красивый и очень… как бы это сказать… очень мужик, так, пожалуй. Конкретный мужик, без приблизительности.
Не ответить на объятия девушки Белов уже не мог. В конце концов, он действительно был обычный одинокий мужик…
— Голодная, говоришь? А Люпус? — жарко прошептал Север.
— Люпус уделял мне внимание не чаще раза в месяц… — таким же горячим шепотом возвестила Даша. — Он должен престиж поддерживать, проституток ублажать в компании своих бойцов… На меня у Люпуса сил почти не остается…
«Она о нем, как о живом…» — мелькнула у Белова последняя связная мысль.