Отравленная роза
Шрифт:
— Нападения? Вы хотите напасть на Министерство Магии, Мой Лорд?
— Да, Люциус, переворот власти нужно совершить сейчас. Дамблдор мертв, осталось убрать министра и завладеть аппаратом власти.
— Но не будет ли это слишком грубо? Я имею в виду, люди пойдут против нас.
— Не думаю, нужно сделать это как можно быстрее. Сопротивление не будет представлять опасности, если мы захватим правление, — Тёмный Лорд сосредоточенно оглядел слуг. — В наших руках будет закон, против которого толпа бессильна. Мы сами будем создавать этот закон. Но в первую очередь, стоит покопаться в грязном белье Дамблдора и представить его в негативном образе. Аллегра, на тебе как всегда пресса.
—
— Да, думаю, Рите будет интересно заняться биографией Дамблдора. Предложи ей вознаграждение.
— Да, Мой Лорд, но и вознаграждение необязательно, она целиком и полностью разделяет наши взгляды. Вы предлагаете мне явиться к ней в облике отца?
Её голос... Казалось, что эта волшебница находилась в компании Лорда с самого его появления еще в первой войне. Уверенность, сила… занятно…
— Амикус всё ещё находится в розыске, конечно, скоро это положение изменится. Нам нужно оказать ведьме доверие, постарайся использовать внешность отца, но так, чтобы тебя не заметили.
— Да, Мой Лорд, — с готовностью ответила Аллегра.
Следующие полчаса прошли в обсуждении деталей. Нападение на министерство может планироваться довольно долго. «Сейчас» — абстрактное понятие, все же нужен план. План, который составит Лорьен. Здесь понадобится задействовать как можно больше ресурсов и бойцов, коих мог предоставить вампир.
Вести себя непринужденно, когда тебя окружают такие личности. Люциус на удивление был спокоен и равнодушен к появлению Северуса, он даже не бросал косые взгляды на Лорьена, что постоянно пытался со мной заигрывать мимолетными жестами, взять руку, незаметно дунуть на щеку, заставляя вжиматься в Малфоя, которого и так спихнули на край дивана. Вампир потешался над нами всеми. Как пристально наблюдал за мной Северус, складывалось впечатление, что он не верил, что видит меня перед собой. Я хотела сбежать поскорее, соскучилась по своему поместью. Нужно было многое обдумать. Этот фарс с разоблачением... словно до моего сознания еще не до конца дошло то, что Он здесь, он знает и ненавидит. Мерлин, это так сложно, вести себя спокойно, находясь между трех огней. Каких усилий стоит не пялиться в его сторону и выглядеть равнодушной, абсолютно незаинтересованной в его присутствии. Я ждала окончания собрания с нетерпением. Еще немного и я взвою. Очень сильно отвлекали мысли о Гермионе и Блейзе. Бедный мальчик, на что же я его обрекла?
Наконец, Волан-де-Морт завершил раздачу указаний. Северусу пока было приказано сидеть в норе и не высовываться. Общественность должна найти другого виновника смерти Дамблдора. И кажется, эта обязанность легла на мои плечи. Подставить Поттера в очередной раз, но с этим пока не стоило торопиться…
Мы вышли из камина в тёмный неосвещенный кабинет моего поместья, за окнами которого в отличие от Малфой-мэнора хлестал неистовый ливень, бился об окна, угрожающе выламывал рамы.
— Ты как? — спросил внимательный Люциус, заключая мои напряженные плечи в ладони.
— Ничего, средней паршивости, — устало ответила я. — Думала, что этот вечер никогда не кончится, это было отвратительно выйти на общее обозрение и станцевать канкан на радость Тёмному Лорду.
Да, мне было все равно, что слова из моих уст вылетали в саркастичном свете, я слишком устала, чтобы держать равнодушную маску.
— Иногда он любит перебарщивать с представлениями, — логично заметил Люциус. — Спасибо, что не выдала меня.
Я вздохнула и улыбнулась в темноту, туда, где было лицо Люциуса, изредка освещаемое вспышками
— Как же я могла… — тихо сказала я, но вспомнив одну деталь, сжала кулаки и опустила глаза. — Нарцисса догадалась о нас.
Я почувствовала теплое прикосновение руки на своей щеке, родное, необходимое как воздух.
— Это неважно. Она уже давно подозревает меня в измене, главное, что теперь ты можешь быть собой, а остальное — мелочи.
— Знаешь, я и так уже нарвалась на немилость многих. Половина присутствовавших сегодня меня просто ненавидит, — с тоской произнесла я и удивилась, оттого что услышала тихий смешок мужчины. — Другие же, как минимум, недолюбливают.
— Привыкай и не удивляйся, все, кого ты знаешь, претендуют на твое место. Это называется завистью, — прошептал он соадким голосом мне на ушко, он как никто другой знал, что это такое получать лавры на глазах у крысятников.
— Я имела ввиду Блейза.
Мы осторожно избегали щекотливой темы Северуса, делали вид, что его вообще не существует.
— Всякое случается, и потом, ты прекрасно понимаешь, что мальчик любит не грязнокровку, а тебя…
— Почему ты так равнодушен, Люциус? Разве ты не видишь, я принесла ему боль,— неожиданно сорвался мой голос.
— Ну-ну, прекрати, ты ни в чем не виновата, это всего лишь нелепое недоразумение.
— Недоразумение? Ты так легко об этом говоришь, — как-то разочарованно произнесла я, начиная привыкать к темноте и различать его черты и дыхание, опаляющее мою кожу. — Тебя совершенно не интересуют чужие проблемы. Не мне тебе объяснять, но, когда в дело вмешиваются чувства, человек способен потерять голову.
Он подтолкнул меня к дивану, как некстати оказавшемуся рядом.
— Ты права, Аллегра, меня совершенно не интересует мальчишка и дохлая грязнокровка, — но Люциус решил, что последнее его выражение было немного грубоватым и попытался обосновать свои слова. — Потерять голову? Не примеряй на себя чужие проблемы, я не хочу, чтобы ты мучилась из-за чьих-то глупых влюбленностей.
Долгое мгновение я вглядывалась в блестящие глаза моего мужчины и не верила своим. Неприятный комок задержался в горле и не давал вымолвить и слова. Снова обрушилось ядовитое одиночество, колкое и болезненное. Я не узнавала Люциуса, не могла поверить, что человек, чьи губы коснулись моих, так холоден и беспристрастен. Как-то само собой получилось, что я не смогла ответить на его поцелуй. Руки против воли отодвинули его от себя. Так странно, непривычно и горько…
— Неужели ты не соскучилась? — спросил он полушепотом, но ответа не последовало, он закатил глаза и цокнул. — Аллегра, прекрати вести себя как маленькая. Просто прими, что в жизни случается всякое, ты не можешь оживить её и что-то изменить. Нельзя думать обо всех вокруг, у тебя есть ты сама и твои личные проблемы.
— Люциус, меня поражает твое равнодушие, я не припомню за тобой такого, — холодно сказала я. — Я не верю, что ты такой черствый.
Его рука вновь оказалась у моего лица, но не приносила приятных ощущений, я не могла разобраться в себе, а главное в нем. Куда подевался тот человек, яркий, добрый, нежный и чуткий?
— Я эгоист, неужели мне приходится напоминать об этом? — он резко притянул меня к себе, пытаясь пошутить и разрядить обстановку. — Меня интересуешь только ты.
Едва ли хватит лексикона, чтобы описать мое состояние, после таких слов. Я всего лишь способ утолить его самолюбие, он интересуется мной, какая честь мистер Малфой! А чего, собственно, стоило ожидать? Нас ведь связывают нестандартные отношения. Я не люблю его, но нашла в нем друга, друга, который понимал, но это было раньше, нет, Люциус не был таким…