Отравленная совесть

Амфитеатров Александр Валентинович

Занавѣсъ.

КОНЕЦЪ.

ПРИМѢЧАНІЕ. Заключительная сцена смерти Людмилы Верховской въ этомъ изданіи начинается

во второй, петербургской, редакціи. Такъ играла ее Л. Б. Яворская, имѣющая право считать роль Верховской одною изъ удачнѣйшихъ въ своемъ обширномъ репертуаръ. У Корша и въ провинціи сцена эта шла по первой редакціи. Такъ какъ многія исполнительницы предпочитаютъ ее петербургской и, благодаря первому печатному изданію "Отравленной Совѣсти", она болѣе извѣстна, то прилагаю и этотъ варіантъ.

ВАРІАНТЪ ПОСЛѢДНЕЙ СЦЕНЫ

По первой редакціи.

Синевъ. Ахъ! глаза бы не глядѣли.

Съ отчаяніемъ бросаетъ портфель на столъ. Изъ него сыплются бумаги.

Людмила Александровна. Это… что тамъ… упало? Какія… бумаги…

Синевъ (мнется). Мои служебныя, Людмила Александровна.

Людмила Александровна. А! понимаю, какія… Покажите мнѣ ихъ сюда.

Синевъ. Помилуйте, Людмила Александровна!.. до бумагъ ли?!

Людмила Александровна. Дайте! исполните волю умирающей…

Синевъ

нехотя подаетъ. Людмила Александровна читаетъ.

Дѣло объ убійствѣ… неизвѣстнымъ лицомъ… Неизвѣстнымъ лицомъ!.. Дѣти! Липа! отойдите! Я хочу сказать два слова Петру Дмитріевичу. Вы, Аркадій Николаевичъ, останьтесь… вы знаете все.

Сердецкій. Не надо этого, Людмила, совсѣмъ не надо.

Людмила Александровна. Надо, Аркадій Николаевичъ!.. Совѣсть велитъ… Моя бѣдная, отравленная совѣсть… Петръ Дмитріевичъ…

Синевъ. Людмила Александровна, не лучше ли намъ поговорить, когда вы поправитесь?

Людмила Александровна. Нѣтъ, я не поправлюсь. Наклонитесь ко мнѣ… Петръ Дмитріевичъ, тутъ надо сдѣлать маленькую приписку. Вотъ тутъ… возьмите карандашъ… пишите… Охъ!.. Пишите: прекращено за смертію… обвиняемой…

Умираетъ. Дѣти съ воплемъ бросаются къ трупу.

Сердецкій (Синеву). Забудьте ея слова. Не людямъ судить мертвыхъ между собою! Сосчитаться другъ съ другомъ — предъ ними цѣлая вѣчность.

Занавѣсъ.