Отравленная жизнь
Шрифт:
– Он обвинил тебя? – округлила глаза Бермет. – Но… это сделала… не ты, так ведь?
– Ты что с ума сошла? – возмутилась Каныкей, – Зачем мне было их убивать? Я же сказала тебе вчера, что приму все их условия ради дочери! Если меня посадят, Айгерим останется сиротой – зачем бы я на это пошла?
– Ну да, логично. Извини, я просто хотела убедиться, что это не ты…
– Мне нужны деньги, Бема, чтобы где-то спрятаться, – перебила ее Каныкей, нервно оглядываясь, ей казалось, что милиция уже совсем близко. – Дай мне взаймы, сколько сможешь, пожалуйста!
– Я-то займу, но куда ты пойдешь? Где будешь скрываться? Ты ведь не сможешь делать это вечно, – Бермет нахмурилась. – Подожди… Ты сказала, что их отравили. Чем?
– Не знаю, но кайнене даже не успела в скорую позвонить, а с учетом того, что у нее была вечная паранойя на теме здоровья – значит, она умерла слишком быстро. И дядя тоже неладное заподозрил, раз начал сразу искать виноватых. Значит, это какой-то яд, Бема, яд! Мышьяк или что-то еще…
– Но ведь надо же как-то доказывать свою невиновность, а не сбегать и прятаться! Давай подумаем, кто мог это сделать и за что…
– Нет, Бема, ты не понимаешь! Дядя открытым текстом обвинил меня, сказал, что они сделают сегодня вскрытие, и если отравление подтвердится – он меня посадит! Он же меня ненавидит! Сколько раз говорил Айдару, что я ему не пара, что у меня плохая наследственность, что я дочь алкашей. Никто за меня не заступится, никто, понимаешь? Меня посадят на лет 15-20 точно… Нет, уж лучше я где-нибудь спрячусь, я что-нибудь придумаю, ради дочери я буду сильной! А насчет того, кто их отравил – я не знаю, кто и зачем это сделал. Не знаю! – последние слова Каныкей почти выкрикнула, она была близка к истерике.
– Тсс, давай не будем привлекать к себе внимания, хорошо? – Бема взяла ее ледяные руки в свои. – Ко мне ты пойти не можешь, сама понимаешь, там тебя сразу найдут. Давай подумаем, что можно сделать…
Она на минуту задумалась, а затем обрадованно воскликнула:
– Ты можешь пойти к одной моей знакомой! Я ей помогла недавно с отсрочкой по кредиту и она была мне очень благодарна, настоятельно просила обращаться к ней в случае чего. У нее тебя никто искать не станет, и ты сможешь пересидеть там пока… Пока мы что-нибудь не придумаем.
– Спасибо тебе, Бема, спасибо просто огромное! Как хорошо, что ты у меня есть! – Каныкей прослезилась и с благодарностью сжала руку подруги.
– Не спеши благодарить, надо еще с ней договориться. На, держи пока тысячу, – она вытащила из кармана пальто хрустящую купюру. – Я сейчас схожу за телефоном и кошельком, договорюсь со своей знакомой и дам тебе еще 5 тысяч сомов. Больше дать не смогу, прости, я на мели.
– Да мне этого хватит на первое время, а потом я что-нибудь придумаю! Спасибо, Бем!
Бермет вернулась в банк, оставив Каныкей в плену беспокойных мыслей. Она лихорадочно искала выход из запутанной ситуации. Что люди делают в таких случаях? Как спасаются? Знакомая Бемы может и согласится приютить ее, ну а дальше что? А если откажет? А если сдаст милиции? Мозг обдумывал разные варианты событий, но непрошеными
Тяжкие размышления прервал громкий гудок патрульной машины, приближавшейся к банку. Грозный, требовательный сигнал прозвучал как приговор, который не оставлял выбора. Каныкей обмерла от страха, а потом неуклюже заметалась, не зная куда бежать. Ткнулась было в банк, но подумав, что там ее уж точно схватят, развернулась и быстрым шагом пошла в сторону оживленного проспекта, надеясь затеряться в толпе. Отойдя на некоторое расстояние, она обернулась и увидела, что патрульная машина остановилась у здания банка, выпустив наружу двух мужчин в форме.
Промозглый ветер тем временем все крепчал, науськивая небо обрушить свою зимнюю ярость на землю и вот уже, словно повинуясь его увещеваниям, с небес стали падать первые снежинки. Каныкей плотнее запахнула воротник куртки и поправила сбившийся с головы теплый шарф. Ее знобило – то ли от холода, то ли от страха, а может, и от всего сразу. Пока она раздумывала, что же делать дальше, рядом остановилась маршрутка, из которой стали выходить люди. Недолго думая, она ворвалась в теплое лоно микроавтобуса и с мимолетным удовольствием обнаружив, что он полупустой, прошла в самый конец и села на свободное сиденье.
Солнцезащитные очки мигом запотели и, убедившись, что никто не обращает на нее внимания, Каныкей сняла их и протерла концом шарфа. Взглянув в их отражение, она обнаружила, что отек под глазом спал – спасибо куриному филе! – но зато на этом месте теперь красовался уродливый багровый фингал. Она вновь водрузила очки на нос и погрузилась в невеселые думы.
«Поеду-ка в микрорайоны, там никто из родственников и знакомых не живет, и меня, скорее всего, не станут искать в той части города. О, Кудай, помоги мне, пошли спасение! Не ради себя прошу, а ради дочери!» – мысленно взмолилась Каныкей. Никто из людей не мог сейчас ей помочь, поэтому она уповала только на Бога.
Убедившись, что маршрутку не преследует патрульная машина, она немного успокоилась и откинулась на жесткую спинку сиденья.
– Кто же это сделал и зачем? – в сотый раз задала себе один и тот же вопрос. Отравление, как часто говорили в криминальных хрониках на YouTube, – чаще всего женский способ убийства. Неужели это сделала женщина? Но кто? И за что? Очевидно, это было сделано после ее ухода, вечером или ночью – Айдар и Зуура были слишком холодны… или умершие люди сразу остывают? Каныкей этого не знала. Может это сделала еще одна обиженная Айдаром женщина? А Зууру убрали как свидетеля? Если это так, то что такого страшного он сотворил, что она решилась на убийство? И неужели на свете есть женщина, которую Айдар сумел обидеть сильнее, чем собственную жену? Каныкей горько усмехнулась. Все щедрые порции унижения и ругани, приправляемые побоями, доставались только ей…