Отравленное золото. Первые звоночки
Шрифт:
– Злата, – говорил он ей, – к чему все эти танцы с бубном? Мы и так живем в ста кэмэ от Питера. Ну куда и зачем тебя несет? Давай купим тебе питерскую прописку, будешь всем показывать, – бубнил он флегматично, не отрывая взгляд от монитора и монотонно клацая мышью. Каждый его «клац» в такие моменты бил кувалдой по оголенным Златиным нервам.
Никита не хотел переезжать, не хотел ничего менять.
Их расставание не было драматичным, скорее, они поставили точку в неоправданно затянутом рассказе. Эту историю давно пора было закончить – ради уставших читателей и самих персонажей.
Сначала даже не верилось,
Но так было даже лучше: поначалу Злата считала себя предателем, ведь разговор о расставании первой завела она и, если честно, очень удивилась, когда Никита его поддержал, но «вновь открывшиеся обстоятельства» расставили все по своим местам. Злата перевернула эту страницу с некоторой ностальгической грустью, однако безо всякого желания отыграть назад.
Квартиру, которую они снимали, тоже пришлось вернуть хозяевам – их сын как раз закончил университет и вполне закономерно пожелал жить один. Так Злата вернулась в полный заботы и внимания родительский дом, однако надолго там задерживаться не собиралась.
Когда она пришла к родителям с вещами, мама с надеждой в голосе спросила:
– Может, еще помиритесь?
– Мама. Мы не ссорились, – не в первый раз пояснила Злата. – Мы просто идем разными дорогами. Точнее, я иду, а он сидит.
– Ну тогда хотя бы мужа себе нормального привези из Питера, – потребовала родительница.
– Сделаю все, что смогу, – скорчила Злата ехидную гримасу.
Она давно мечтала взять новую высоту, и о своих планах переехать в Питер не раз говорила родителям. И хотя мама с Никитой твердили в голос, что с переездом в «соседний город» ничего не изменится, Злата была непреклонна
Папа спросил, точно ли она решила, ведь и в Выборге прекрасно можно делать все то же самое, но поняв, что Злата настроена серьезно, только сказал:
– Будут бить – беги домой.
Мама не понимала, к чему такое рвение – в ее представлении женщине достаточно быть красивой и хозяйственной. Сама она всю жизнь во главу угла ставила семейный очаг, никогда не работала и искренне недоумевала, каким непостижимым образом ее дочь выросла «амбициозной трудоголичкой». Время от времени она озвучивала свои мысли Злате в попытках наставить ее «на путь истинный». Так было и в этот раз.
– Нехорошо женщине иметь такие амбиции – однажды жизнь отвесит оплеуху, – сказала она Злате вместо напутствия.
– Ну мам… Сто раз уже это обсуждали.
Светлана Сергеевна окинула дочь страдальческим взглядом, в котором явно читался вопрос: куда делось то милое златокудрое создание, которое бегало по квартире каких-то
А между тем, для Златы давно было ясно, что детство кончилось, пора уезжать в «большую жизнь». Рекламная фирма, в которой она работала в Выборге, давно исчерпала свой потенциал – компания занималась печатной продукцией, однако даже местный рекламный монополист уже не мог утолить амбиции Златы. Деньги были неплохие, но возможности – не ахти. Да и скучно. Ей казалось, время нещадно утекает сквозь пальцы, и оставаться на одном и том же месте, не двигаясь, не меняясь, ей было невыносимо.
– Как пчела в янтаре, – тоскливо вздыхала она временами.
Вскоре после расставания с Никитой Злата положила директору на стол заявление об уходе по собственному желанию. Через две недели она упаковала чемоданы, купленные когда-то для моря, и, обняв в прихожей родителей, отправилась в Питер. Первое время пожила у маминой двоюродной сестры, потом подыскала небольшую квартирку и съехала.
Мечты сбывались не сразу.
Карьера Злате никогда не давалась просто – невысокая девушка с точеным личиком и кудрявым ворохом светлых волос не вызывала доверия как специалист. Ей с утроенными усилиями приходилось доказывать свою состоятельность. Злата злилась, переживала, но верила, что со временем сумеет перекрыть этот кукольный ореол талантливой работой. Ей казалось, опыт и ум однажды победят в этой дурацкой и бессмысленной схватке с внешностью. Она маниакально училась, оттачивала квалификацию, отбивала самые сложные проекты, принимая как вызов любую претензию к ее профпригодности.
В Питере Злате удалось устроиться в компанию средней руки, очень похожую на ту, в которой она работала в своем городе, на должность с такими же обязанностями. Не восторг, но зарплата была повыше, чем там, дома. Однако такая работа ей давно наскучила – она оставила родной город не для того, чтобы ходить по кругу.
Через год удалось найти довольно интересную по ее меркам работу – компания занималась проектированием умных домов. Конечно, делать рекламу такого продукта было куда занятнее, чем изобретать креативы для очередной доставки еды.
Злата не жалела времени и сил, чтобы освоить новое поле деятельности. Она с удовольствием изучала индустрию, посещала конференции и семинары, разбиралась в марках нишевой бытовой техники и особенностях электронной начинки помещений. Она разрабатывала идеи, готовила рекламные кампании и, в целом, была довольна собой, работой и жизнью. Руководство было к ней благосклонно, директор редко делал ей замечания, и хотя коллектив был преимущественно мужской, ей в этой компании нравилось.
Она понимала, что выше своей должности здесь ей расти некуда, однако планировала задержаться подольше в этом технологическом раю, но однажды, проходя мимо офисной кухни, где обедали два проектировщика, она ненароком услышала их разговор и уже никак не могла перестать слушать. Мужчины говорили о ней, говорили обидное: