Отравленные клятвы

Джеймс М. Р.

— Ты попросишь меня заставить тебя кончить? — Бормочу я, мои пальцы все еще скользят по ее набухшему клитору. — Я хочу услышать, как ты просишь, Лиллиана.

— Нет, — выдавливает она, слово застревает у нее в горле. — Я не собираюсь тебя ни о чем просить.

— За исключением того, чтобы я отпустил тебя. — Я тру немного быстрее, желая почувствовать подчинение ее тела. Я хочу почувствовать, как она кончает для меня, чтобы она поняла, что от этого никуда не деться. Что она хочет меня, нравится ей это или

нет.

— Ты собираешься отпустить меня, если я кончу? — Она тяжело дышит, и я смеюсь, другой рукой обхватывая свой член и делая себе несколько быстрых, резких поглаживаний, чтобы облегчить боль.

— Нет, малышка. Ты действительно в ловушке. Но тебе будет легче, когда решу, что пришло время тебя трахнуть.

Я вижу, как ее челюсти сжимаются.

— Нет, — шипит она, и я снова чуть не смеюсь, потому что точно знаю, почему ее ответ был таким коротким. Это все, на что она способна, когда так возбуждена.

— Ты все равно кончишь, — говорю я ей. — Но… когда я решу.

И я убираю пальцы от ее клитора.

Представляю, как ей приходится стискивать зубы, чтобы не издать протестующий стон, и даже в этом случае, несмотря на все ее усилия, у нее вырывается всхлип. Ее тело содрогается, спина выгибается дугой, ее тело теряется в своей потребности, даже когда она изо всех сил пытается контролировать это.

У нее был свой шанс. И теперь я собираюсь мучить ее с удовольствием, пока она либо не сдастся, либо я не решу, что больше не могу ждать, и заставлю ее кончить.

Я делаю именно это. Я дразню ее клитор языком и пальцами, чередуя, проводя по нему языком с быстрыми движениями пальцев, ожидая, пока не почувствую, что она начинает напрягаться, прежде чем отстраниться. Я ласкаю ее вот так, снова и снова, пока она не превращается в липкое, мокрое месиво, ее кожа начинает блестеть от пота из-за близости камина, и когда я снова провожу языком по ее клитору, я вижу, как она дрожит.

— Попроси меня, — бормочу я, и она качает головой.

— Я никогда не собираюсь просить тебя об этом, — выплевывает она, и я хихикаю, снова скользя языком по ее мокрой киске.

— Не будь так уверена, — предупреждаю я ее, а затем даю ей то, что планировал, если она откажется выполнить мою просьбу.

Я прижимаю два пальца к ее клитору, потирая, когда я толкаю большой палец внутрь нее, давая ей сжаться, пока я перекатываю ее чувствительную плоть под кончиками пальцев. И затем, как только я чувствую, что она на грани срыва, я поднимаю подбородок, проводя языком по ее тугой попке.

— Николай, нет! — Кричит она, ее шея и лицо краснеют от стыда, потому что в то же мгновение, когда я провожу языком по ее узкой маленькой дырочке, она жестко кончает на меня.

Все ее тело изгибается, бедра отклоняются назад, она насаживается на мой язык и одновременно пытается тереться о мои пальцы, и я без тени

сомнения знаю, что, если бы я не лизал ее задницу, она не кончила бы так сильно, как сейчас.

— Хорошая девочка, — бормочу я, все еще потирая ее клитор, когда она вздрагивает, ее колени подгибаются к спинке стула. — Кончи для меня, Лиллиана. Хорошая девочка.

Она издает беспомощный стон, звук, который почти похож на стон, и я снова провожу языком по ее заднице, прижимаясь к ней кончиком, пока она извивается под моим ртом и рукой, ее возбуждение стекает по моим пальцам.

— Черт, — выдыхаю я, и я не могу больше ждать. Я чувствую, как она сжимается вокруг меня, и мне нужно быть внутри нее. Сегодня я уже однажды поимел ее сзади, но сиденье недостаточно широкое, чтобы уложить ее на меня, а я не могу ждать достаточно долго, чтобы уложить ее на кровать.

Я поднимаюсь на ноги, хватаю ее за бедра и засовываю свой член в ее мокрую киску. Она такая влажная, что даже ощущение растягивания ее немного меньше, чем раньше, сводит мои пальцы на ногах, когда я вхожу в нее, толкаясь так глубоко, как только могу, и шок от этого заставляет ее вскрикнуть.

— Николай! — Мое имя срывается с ее губ, наполовину стон, наполовину крик, и я теряю всякий контроль при звуке, как она выкрикивает мое имя.

Мой член пульсирует, когда она сжимается вокруг меня, горячий поток спермы наполняет ее, и мои пальцы впиваются в ее бедра, удерживая ее на своем члене, пока я втираюсь в нее. Она восхитительна на ощупь, и я наматываю ее волосы на кулак, оттягивая ее голову назад, когда наклоняюсь над ней и прижимаюсь губами к ее горлу, вдыхая теплый аромат ее кожи, когда изливаюсь в нее.

Она издает тихие, беспомощные вздохи, когда я вынимаю член, и вид моей спермы, капающей из ее маленького влажного входа, почти снова возбуждает меня. Она долго остается так, согнувшись, и я не думаю, что это для моего удовольствия.

— Лиллиана? — Я слышу нотку беспокойства в своем голосе. На нее не похоже оставаться такой так долго.

— Пошел ты, — выдыхает она, тяжело сглатывая. — Пошел ты за то, что заставил меня это сделать.

— Лиллиана. — Я пытаюсь сдержать свое разочарование, но не могу сдержать его полностью. — Нет ничего постыдного в том, чтобы наслаждаться этим. Ты моя жена.

— Я не хочу ею быть. — Она все еще застыла на месте, и я тянусь к ней. Что-то в ее застывшем гневе делает все это гораздо менее эротичным. — Ничего из этого не мой выбор.

— Это не обязательно должно быть так.

Она отворачивается от меня, ее ноги плотно прижаты друг к другу, руки сложены на груди.

— Я хочу лечь спать. — Она смотрит на кровать с балдахином напротив нас, и я чувствую, что она находится так далеко от меня, как только может, все еще находясь физически в комнате.