Отравленные земли
Шрифт:
Он произнес это с гордостью, Анса подумал, что королю нечем гордиться, если тот вынужден в поисках преданности обращаться к чужеземным дикарям. Красноречивое свидетельство нравов этого двора…
По пути они встречали и других придворных, но даже самые разряженные и спесивые низко кланялись лорду Оше. Все они либо молчали, либо говорили тихим голосом, с траурным выражением на лице. Женщин рисовали себе под глазами темные круги и черной краской опускали вниз уголки рта, а кроме того, что-то прикладывали к лицу, чтобы веки покраснели, как будто они долгое время рыдали.
Они остановились перед закрытой дверью, выложенной золотыми пластинами. Придворный что-то негромко сказал пожилому бородатому мужчине, который вошел в комнату и закрыл позолоченную дверь за собой. Несколько минут спустя вышла красивая женщина, которой было далеко за тридцать, бледнокожая и с темными волосами. У нее на лице не было макияжа, что было совсем удивительно для этого места. Лорд Оша опустился перед ней на одно колено и склонил голову. — Ваше величество, я представлю наших гостей, о которых вы уже слышали: госпожа Фьяна из Каньона и благородный Анса, ее спутник.
Фьяна грациозно поклонилась, и Анса тоже поклонился, но не так низко. Кланяться он не привык и не хотел учиться. Впрочем, казалось, что королева осталась довольна.
— Моя глубочайшая благодарность вам обоим за то, что вы согласились прийти сюда сегодня, — сказала она. Голос ее был теплый и бесконечно любезный. Анса затруднился бы сказать, искренна ли она, или просто так хорошо играет свою роль.
— Надеюсь, что я смогу принести какую-нибудь пользу, — промолвила Фьяна. — Это покои больного?
— Да. Прошу, пойдемте со мной. — Королева взяла Фьяну за руку и повела ее внутрь. Анса сразу же последовал за ними, пока никто не успел запретить ему это. Он не собирался выпускать Фьяну из вида в таком странном месте.
Покои были большие, но воздух темный от дыма благовоний. На стенах висели портьеры, полностью закрывавшие окна.
В покоях толпилось немало людей — строго одетые мужчины и разряженных женщины — чьи скорбные лица не предвещали ничего хорошего человеку, лежавшему в постели на возвышении посреди комнаты.
Королева подвела их к возвышению и поднялась на три ступени. Возраст больного определить было трудно. У него были каштановые волосы и борода; выступающие скулы обтянуты тонкой кожей. Его бледно-голубые глаза уставились в пустоту. Он был по грудь укрыт пунцовым покрывалом с золотой вышивкой, поверх которого неподвижно лежали бледные, худые кисти рук. Человек не шевелился, если не считать того, как медленно вздымалась и опадала его грудь при дыхании. Даже пальцы не подергивались.
— Он находится в таком состоянии уже десять дней, — сказала королева.
— Как это произошло? — спросила Фьяна. Она не сделала никакой попытки дотронуться до короля. Анса изучал остальных присутствующих. Некоторые смотрели на Фьяну с надменным негодованием. У других вообще не было никакого выражения.
— Шел банкет. Король, как всегда, был в наилучшем здравии. В тот день он ездил на охоту, скакал верхом по лесу, никто из его спутников ничего необычного не заметил в его поведении. Посреди банкета
— Это вы нашли его? — резко взглянув вверх, спросила Фьяна. — Никто из слуг, никто из присутствующих во дворце не видел, как он потерял сознание? — Это и Ансе показалось странным, но он позволил Фьяне говорить самой, пока к нему не обратятся напрямую.
— Есть галерея, соединяющая парадные залы с королевскими апартаментами, позволяющая нам миновать обычные коридоры. Вот там-то он и лежал. И с тех пор больше не говорил и не двигался. Вы можете ему помочь? — Ее тон был столь же величественным, как и манера держаться, но в глазах застыла мольба.
— Я сделаю, что смогу. Но, пожалуйста, нельзя ли открыть портьеры и окна? Здесь такой спертый воздух и дым, что это может убить и здорового человека.
— Ваше величество! Я протестую! — Седобородый человек в черном одеянии вышел вперед. Его одежда была вышита изображениями животных и звезд. — Открыть окна, значит позволить духам мора и заразы войти в королевские покои!
Тотчас вышел вперед другой, в жреческом одеянии:
— Воистину, вы не должны делать этого, ваше величество! Я установил магическую охрану вокруг этих покоев для защиты его величества. Если впустить не только воздух, но и солнечный свет, — он драматически выдержал паузу, — то я не смогу нести ответственность за ужасные последствия, которые неизбежно должны возникнуть!
— Господа, — сказала королева, — я благодарю вас всех за ваши старания, но теперь я должна испытать и другие меры. Вы можете удалиться. — Она повернулась спиной к королю, но оба тут же запротестовали:
— Это оскорбление верховной гильдии целителей! — воскликнул человек в черном.
— И храма! — поспешил добавить жрец. — Вы позволите этой дикарке из пустыни вмешаться в дела высокого духовенства?
Анса решил, что он молчал достаточно долго.
— За десять дней вы ничем не сумели помочь королю. Достаточно! Убирайтесь прочь! Или слово королевы для вас ничего не значит?
По покоям прокатился затаенный вздох ужаса. Целитель и жрец стояли, словно их поразил удар молнии, не в состоянии поверить, что им бросил вызов какой-то мальчишка-варвар. Королева взирала на них с каменным лицом.
— Он прав. Мне позвать баменов?
Бормоча извинения, все себя от унижения и ярости, эти двое удалились из покоев, а за ними и большинство придворных. Слуги быстро отдернули портьеры и открыли окна. Через несколько минут воздух очистился и все вокруг засияло.
— Мне нужен стул, — сказала Фьяна, — и я должна побыть несколько минут с королем наедине. Вам не нужно выходить из комнаты, но мне нужно остаться с ним одна на возвышении. Не могу сказать, как долго. Я уже говорила лорду Клонну, то есть лорду Оше Кл»ану, что на это требуется много времени, если больной находится в бессознательном состоянии.