Отражение птицы в лезвии
Шрифт:
«Куда, куда же подевалась его Звезда?»
Фердинанд заглядывал в открывающиеся с тихим скрипом двери и проходил дальше. Постепенно коридоры сужались, потолок нависал все ниже. Изысканная резьба на стенах уступила место гладкому отполированному камню, бездымные факелы, горящие вечным приглушенным светом только в коридорах замка Циче, попадались все реже и реже. Фердинанд быстрым шагом миновал сокровищницу, вошел в просторный зал и остановился у огромной чаши грубого камня. Вокруг него на черных гладких стенах с редкими золотистыми прожилками заплясали тяжелые глубокие тени. Фердинанд покосился на черный провал в дальнем конце зала и заглянул в чашу.
«Где же Звезда? Почему,
Все время, после гибели Генриха, так тщательно спланированной и чуть не сорвавшейся, Фердинанда не оставляла мысль о Звезде Вернигора, принадлежавшей его брату.
Звезды эти, похищенные в незапамятные времена древними воинами из разграбленного храма Демонов Этру, передавались как символ власти, через многие поколения Аведжийских правителей. И только он, Фердинанд, знал их истинное предназначение. Существовало четыре Малых Звезды — одну Фердинанд носил под одеждой, на толстой платиновой цепи, и никогда с ней не расставался. Вторая, принадлежавшая его отцу, была надежно укрыта в тайном месте в глубинах замка. Третья Звезда находилась у его сестры. Несмотря на то, что Звезды никогда не передавались по женской линии, Шелоне свою Звезду отдал ее двоюродный дед, старый правитель Марцинской Марки, человек загадочный и своеобразный. Перед странным исчезновением древний старец, всю жизнь враждовавший со своим родным братом, самолично прибыл тогда в Циче и отдал прекрасной Шелоне древнюю реликвию.
Фердинанд вспомнил сестру и вздрогнул. Тени на стенах закружились в бешенном танце. Фердинанд опять покосился на черный провал туннеля. Четвертая звезда… Фердинанд заглянул в чашу.
«Звезда Демона Этру. Символ. Сложный механизм, дарующий власть. Звезда Вернигора — это часть жизни. Какой паукоголовой дубиной нужно было быть, что бы расстаться с символом власти?» Фердинанд зло зашипел, эхо в темном туннеле ответило ему жутким стоном.
«Ты был своенравным бездарем, брат… Таким же своенравным и упрямым, как твой далекий предок, — думал Фердинанд, глядя в чашу, — ты был бесстрашным, но слишком глупым, и едва не погубил наш род»
Фердинанд долго разглядывал черную кисть человеческой руки, сжимающую в скрюченных пальцах семиконечную звезду. В мерцающем свете факелов были заметны крошечные синие искорки, пробегающие по острым лучам темного металла. Эта рука принадлежала Гельвингу Теодору Страшному, Первому Великому герцогу, правителю, возглавившему первую войну против Князей Атегатта. Отрубленную секирой безымянного воина, руку подобрали на поле битвы верные слуги Герцога и навсегда сохранили ее в глубоких подземельях отбитого у гномов замка Циче. Сам Теодор Страшный, до последнего сражаясь левой рукой, сгинул в Топях Кары, вместе с остатками своего войска.
Фердинанд отошел от чаши и остановился перед черным туннелем. Пятая, единственная Большая Звезда, доставшаяся его брату от деда, Великого Правителя Аведжии, бесследно сгинула. Фердинанд со злостью оскалился и по-звериному зашипел.
«Где начало и где конец этой силе? В каких мирах таятся ее корни и куда простираются ветви ее? Где пролегает грань дарованного мне могущества? И где этот ублюдок подевал свою Звезду, Джайллар его забери!»
15
— Теперь, граф, я надеюсь, вы поясните мне причину вашего недельного затворничества… — Император Конрад прошелся по балкону, от одной гипсовой химеры к другой. Россенброк стоял позади, тяжело опираясь на трость, и собирался с мыслями.
— Присядьте граф, присядьте. Ваш возраст и ваши заслуги позволяют вам сидеть даже в присутствии Императора. — Конрад повернулся лицом к канцлеру и указал на кресло.
— Благодарю
— Империя находится на грани потрясений, Ваше Величество!
— Империя влазит в долги, граф! Имперский казначей доложил мне о том, что вы начали новые переговоры с банком Троя. Я хотел бы знать, о какой сумме идет речь, и на какие цели пойдут эти деньги?
— Я отвечу на вопрос. Ваше Величество. Но для начала, я хотел бы просить разрешения коротко изложить события в мире за прошедшую неделю. Это, Ваше Величество, поможет вам понять мои поступки.
— Прошу вас, граф, излагайте. — Конрад сел в кресло напротив и сам наполнил два высоких бокала. В голосе Императора появилась заинтересованность, он был серьезен и собран.
— Дождливая весна и засушливое лето поставили Империю в трудное положение. В преддверии осени — массовые падежи скота, крестьянам нечего сеять на следующий год. Уже сейчас кое—где люди умирают от голода. За голодом всегда следуют бунты и эпидемии. — Россенброк тяжело вздохнул и поднял глаза на Императора.
— Мне известна ваша забота о простом народе Империи, граф.
— Забота о простом народе Империи, Ваше Величество, лишь крошечная часть всех моих забот. Сейчас нам не хватает продовольствия для содержания местных гарнизонов, для содержания же войск, находящихся на периферии Империи нам приходится продовольствие закупать. Последние выплаты из ленных владений не могут покрыть сейчас наши расходы. Казна Империи стремительно пустеет. Наши арионы в Куфии могут остаться к зиме без поддержки, если немедленно не сделать закупки в Борхее. По иному. Ваше Величество, мы не сможем помочь нашим войскам. Дорога через перевал Иггорд займет слишком много времени, а на границе Эйфе и Бриуля начинается эпидемия черной смерти, следовательно, от термбурских выплат придется отказаться. — Все это время Император молча слушал, вращая в длинных пальцах пустой бокал.
— Это вы приказали перекрыть границу с Бриулем, граф?
— Да, Ваше Величество! Кисса находится в четырех переходах от Вивлена, эти районы Атегатта густо заселены и если черная смерть попадет на территорию княжества, то остановить ее будет невозможно.
— Ваше решение перекрыть границу я считаю оправданным, граф. Продолжайте!
— Вот результат расследования, которое проводил имперский ревизор маркиз Суэй Им-Даллон по моему приказанию, после того как барон Винге отказался платить ленную подать, сославшись на неурожай. Однако тогда же тайной канцелярией были получены сведения о том, что засуха не коснулась большинства земель баронства. Маркиз Суэй установил, что барон Винге, развязал войну против своих соседей, и в нарушение Имперского Указа « О Землях » , сжигал захваченные припасы и засеянные поля. Его солдаты резали скот и высыпали в пруды запасы зерна и муки. В результате набегов были потравлены поля в самом баронстве.
Конрад пробежал глазами первую страницу и швырнул свиток на пол.
— Моя Империя! — в его голосе было столько горечи, что у Россенброка закололо под сердцем. Император вскочил и зашагал из угла в угол. — Я не могу осудить барона на основании указа, на который мой отец в свое время просто плевал. Во времена его правления считалось хорошим тоном вытаптывать поля и сжигать посевы…
— К сожалению, старый Император редко прислушивался к моим советам, Ваше Величество.
— Я знаю это граф! И не хочу повторять чужих ошибок, — Конрад остановился и посмотрел вниз, на город. Так он простоял какое-то время, вглядываясь в дождливый день, потом повернулся, — Скажите, граф! А не было ли, скажем, среди ближайшего окружения барона аведжийских шпионов?