Отражение Судьбы

Фэйт Владимир

Послышались ритмичные постукивания металла о камень. Это были шаги. С каждой секундой раздражающий скрежет и хруст раскалывающихся камней под стальной подошвой массивных ботинок приближался. Глаза Лиет наполнились ужасом подобному тому, когда человек понимает, что времени почти не осталось. Последний миг, последний шанс сделать необходимое. Она сбросила с себя плащ. Под ним скрывался белоснежный наряд, покрытый золотыми узорами лиан, которые блестели в красном сиянии. Она аккуратно взяла ребёнка и опустила на плиту алтаря.

И хриплым, казалось

безжизненным голосом, произнесла небольшой отрывок пророчества, написанный на обрывке, который держала в руке:

– И пришёл в мир ребёнок, что сотряс небеса. И страху не будет конца, пока сердце закрывает проклятие, что дарит силу и разум, но отвергается жизнью. И не будет счастья, лишь смерть и разруха, пока дитя в нашем мире живёт. Он должен уйти, – она сделала напряжённую паузу. – Помоги мне судьба! Разрази небеса светом синего пламени! Пусть польются волны огня и уничтожат бесследно клеймо скверны Изириса!

Казалось, что Лиет обезумила, потеряла контроль над собой. Она судорожно взялась ощупывать правое плечо и через мгновение вытащила изящный нож с кривым лезвием и чёрной рукоятью, поверх которой блестел рубин. Провела остриём поперёк ладони. Сжала руку в кулак и выдавила кровь на алтарь. И окрасила серый пустынный камень.

– Плачу кровью! Креа Алиум Мундум! – тревожно сказала она.

Ничего не произошло. Мир не сдвинулся с места. Праздничных фейерверков торжества не предвиделось. Лиет схватила кусок пергамента, сминая края хлипкой бумаги. В алых сумерках она перечитывала написанные слова снова и снова.

– Я что-то упустила, я что-то упустила, – шёпотом повторяла она, пока жёлтый обрывок пергамента пропитывался краской крови.

4

Металлический шум сменился тишиной. Лиет подняла голову и повернулась к импровизированному проходу. В синим свете предстал грозный силуэт, напоминающий рыцаря средних веков в доспехах. На груди сиял аметистом камень рун пространства: буква «S», пересечённая горизонтальными линиями на изгибах. Застывшее выражение лица не излучало эмоций. Светящиеся фиолетовые глаза наполняла пустота и безразличие.

Мужчина шагнул навстречу. Электрический звук движущихся механизмов отразился эхом в пустом пространстве. Наконец-то неподвижные губы разомкнулись, и басистым монотонным голосом он вступил в диалог:

– Ты должна остановиться, пока не поздно.

В темноте раздался кашель, следом за которым Лиет сказала:

– Уже поздно. Я всё потеряла. Но жизнь моего сына никто не отнимет.

– Тогда я остановлю тебя, – сказал он.

Она зарыдала и сквозь слёзы почти шёпотом ответила:

– Он и твой ребёнок, Уильям. Как же ты можешь? Ты поступаешь неправильно.

Ответа не последовала. По его щеке прокатилась горькая слеза. Он закрыл глаза в попытке запереть свои чувства. Не поддаваться эмоциям. Сердце Уильяма билось в бешеном темпе, казалось оно выскочит из груди и разорвёт стальную броню.

Яркий

луч фиолетовой энергии рванул на обессиленную женщину. Лиет среагировала на атаку и ответила собственной космической силой. Два неудержимых потока энергии, пространства и хаоса, столкнулись в борьбе. Магия Уильяма иссякала. Смертоносный хаос стремительно и нещадно поглощал пространственную энергию, питаясь и восполняя себя, пока последний луч света не утонул в реке красной магии. Уильям вытянул руки щитом. Металлические пластины плавились, механизмы замолкали и выходили из строя. Уильям чувствовал запах гари. Морщился от обжигающей боли, которая сковывала движения. Он обращался в мёртвую статую. Мысленно он смирился с собственной гибелью.

Неожиданно ослепляющий луч погас. Уильям не сумел двинуться с места. От расплавленного металла тянулся едкий дым и попадал мужчине в глаза, выдавливая солёные слёзы. И в узкий нос, вызывая приглушённый кашель. Он посмотрел туда, где должна быть Лиет, но всё сковывала непроглядная тьма. Энергия пространства запустила механический скелет, что позволило избавиться от брони. Под ней находился однотонный чёрный костюм. Из-за высокой температуры рукава ткани слиплись с плотью. Пронзительная боль издевательски щекотала нервы. Уильям старался заглушить и не слушать сигналы о боли, которые неустанно били тревогу. Он бросился на поиски Лиет.

Приблизившись к центру комнаты, Уильям нашёл бездыханное тело Лиет рядом с алтарём, на котором спал ребёнок. Мужчина упал на колени не в силах сдерживать слёзы утраты. Он поддерживал опалёнными руками нежное лицо девушки. Пальцами проводил по её угольным локонам. И душа разрывалась на части.

Глубоко по бесчувственной маской и жесткой натурой таилась пустота и отчаяние. Горе сломило мужчину и лишило рассудка. Уильям приподнял безжизненное тело Лиет и крепко сжал в объятиях, повторяя слова:

– Прости, прости, прости! Я не верю, вернись ко мне, прошу тебя.

Чувствуя, как тепло безвозвратно покидает тело, он понимал, что Лиет больше никогда не проснётся. Она ушла навсегда. Уильям отпустил её и поднялся на ноги. Каждая клеточка тела дрожала. Он скорбно взглянул на безмятежно спящего ребёнка, сделал осторожный шаг к алтарю и наклонился. По щеке спустилась слеза. Блестящая капелька влаги упала рядом с ребёнком и смешалась с засохшей кровью, оставив едва заметное пятно на серой плите.

Вдруг безликие стены произвольно разрисовались светящимися синими рунами. Они переплетены трассами, соединяющими каждый символ в непрерывную цепочку, подобно электрической схеме. Здание дрогнуло, с верхних выступов посыпался песок.

Синяя вспышка застала Уильяма врасплох и временно ослепила. Перед собой он видел лишь непроницаемую белую пелену. Постепенно мир обретал прежние черты. Белая стена света сменялась чёрной пустотой. Блики продолжали преследовать, но не мешали ориентироваться в пространстве. Глазам потребовалось время, чтобы зрение полностью восстановилось.