Отражение в стекле
Шрифт:
– Здоров, Хан, чё как? – уверенно начал Стас, скрывая тревогу.
– Чё это с тобой за шкет? – раздался громовой бас из сотрясающейся глотки.
– Леший. Он новенький, но личность серьёзная. Впустишь? У нас дело к Мамаю.
– Эт на кой ляд вам Мамай сдался? Ты это, псина, лучше не откаблучивай мне здесь. Тут тебе не ваша хипстерская вписка, у нас, – Хан наставнически поднял указательный палец вверх, – культурный отдых! Так-то, млин.
«Они все так уверенно речь ставят, даже когда
– Послушай… Хан, да? У нас мало времени, так что впусти по быстрому: внутри и побазарим, если тебе так угодно, – выпалил Артём.
– Я чёт ща не понял, ты меня на понт берёшь, рельса?! А впрочем… – с лица Хана соскользнула хитрая ухмылка. – Я вообще думал, что ты язык в заднице оставил, так что заваливайте! Но попробуй только ещё раз меня на понт взять… Леший, млин.
Как только Артём переступил порог, он раскашлялся: воздух был настолько спёртый, а запах настолько ужасный, что аромат в доме Кати в день вечеринки мог быть чем-то, схожим с французскими духами высшего качества. Вид дома снаружи абсолютно не подходил виду квартиры, больше схожей на коммунальную в старой пятиэтажке: старые дешёвые обои, скрипучий паркет, древние шкафы и стоячий, пробивающийся даже сквозь смрад пота, спирта, табака и какой-то мяты, запах пыли, неприятно щекочущий нос.
– Ты прошёлся по льду, толщиной меньше сантиметра на роботе-шагоходе, и он только угрожающе скрипнул, – прошептал Стас, сторонясь Хана. – Я бы на твоём месте был поосторожнее.
– Я уже устал, зол и хочу побыстрее закончить. Если осторожничать, то можно до утра так проторчать здесь. Ты сказал, что новенький должен себя зарекомендовать? Ну, сейчас я это сделаю.
– Просто постарайся в дальнейшем себя не показать, как суицидника, о’кей?
– Зависит от ситуации, – Артём пошёл в сторону трубного гогота.
В комнате царила суматоха: по бокам, сидя на диванах и заливаясь смехом, сидели чем-то похожие друг на друга люди, чья разница всегда кончалась на единичных деталях, будь то наличие каких-никаких волос на голове или цвета одежды. Некоторые сидели, обнимая полусонных девушек в разношёрстной спортивной одежде; в центре же шла кулачная драка между хилым парнем, на вид скорее мальчишкой, и настоящим братом-близнецом Хана, но вышедшего ещё выше. Пока Артём осматривал комнату, он поймал на себе взгляд южника, на вид сверстника писателя. Больше всего он выбивался из общей массы аккуратным зачёсов вправо, мешковатыми чёрными джинсами поверх лакированных туфлей и однотонной розовой рубашкой. В его взгляде читалась до тошноты неприятная смесь хитрости, надменности, жестокости и… доброжелательности?
– Мамай, – шепнул стоящий рядом Стас. – Он у них в почёте. Не знаю, за что имеено, но его никто не донимает.
Артём пошёл прямо мимо дерущихся, перешедших в напольный партер, и, не теряя ни секунды, сказал:
– К тебе дело, Ма…
– … Тщ-щ-щ… – перебил его Мамай, даже не сменив вида, лишь жестом подозвал к себе Диджея, мгновенно окунаясь в ход боя. Когда Стас встал рядом, он указал на места по бокам от себя, подождал, когда гости усядутся, и шёлковым голосом обратился к знакомому:
– Познакомь
– Мда… это Леший. Он – лучший друг Моржа и…
– … Имя, а не прозвище у вас. У нас он получит прозвище позже.
– Я Артём. И уж если тебе захотелось имён, то и я хочу знать, как тебя звали до получения этого твоего погоняла.
У Мамая почти незаметно дрогнул мускул на лице.
– Юлий. Диджей, Артём мне сказал, что у вас ко мне какое-то дело. Это правда?
Особо громкий вопль был предвещанием конца боя. Мальчишка окончательно утратил силы к сопротивлению и лежал с разбитым носом, из которого бурно струилась кровь, и тяжело дышал. Его соперник же встал и, ухмыляясь, сел на диван, где попал под град хлопающих по плечу друзей и одобрительных фраз.
– Дело – это громко сказано: просто насчёт Моржа поинтересоваться. Он тут, случаем, не появлялся? Как нам стало известно, у него с вами какие-то тёрки были.
Мамай мягко рассмеялся.
– Были, были. И я бы всё тебе с радостью рассказал, но… – он снова усмехнулся, в чёрных глазах разгорался пожар азарта. – Понимаешь ли, твой новенький очень… я бы даже сказал, слишком борзый. А ведь я – крыша этих бандитов… в хорошем понимании этого слова, естественно. Представь, что обо мне заговорят, если узнают, что я впустил к себе какого-то самоубийцу, дал ему поборзеть, а после отпустил с миром!
«Похоже, ты допрыгался, Артём»
«Спокойствие, только спокойствие»
«Ты ему это скажи!»
– Предлагаю пари. Ставлю десятку, что твой новенький проиграет Могильщику в поединке. Если он его одолеет… мда, забавно, но всё же если он его каким-то образом уложит, то я сдам выигранную десятку деревянных, а заодно и расскажу всё, что мне по поводу вашего придурка известно. И кстати это отличный шанс получить Артёму прозвище, думаю, это честно, не так ли? Так что, идёт? Хотя стоп… это же был не вопрос… – он ещё более надменно улыбнулся.
Стас напряжённо вслушивался в слова Юлия, больше похожие на приговор.
– Оттащите этот полутруп! Могильщик, у тебя новая цель! Выходите, начнёте по моему сигналу!
«Вали, пока жив»
«Нам нужно узнать, где Макс. Он может быть у них»
«Ты с ума сошёл?! Тебя закапывать в пол собираются, а ты всё ещё готов рисковать ради этого алкаша?!»
«У меня нет выбора: или я, или он»
«Земля тебе пухом. Рад был поиграть с твоими снами»
«Ещё не вечер, Сущность, отыграемся»
– Ну так? Ты струсил? – вызывающе спросил Мамай.
– Нет… выхожу.
Артём встал в другом конце комнаты, напротив своего соперника. Он вспомнил, что происходило с другим парнем минуту назад и представил, как будет так же лежать в луже своей крови, не понимая, что происходит. Если вообще переживёт эту баталию…