Отражение в тебе
Шрифт:
Слабо кивнула.
– Огонь сожрёт всё подчистую – концы в воду.
– Не хочу тебя расстраивать,- Яр ещё раз ткнулся плечом в стол, но тот не поддался,- но мне ещё кое-что Матвею, конспиратору чёртовому, высказать надо. Я умирать не намерен.
Лиса нервно хихикнула, но тут же болезненно скривилась. Яр встал, добрёл до двери, толкнул уже её. Словно ещё один дубовый стол сдвинуть. Удар, следующий. Заныло отбитое плечо. Покачнулась высоченная, почти до потолка, старая разлапистая пальма у косяка.
В комнате становилось тяжело дышать из-за
– Яр, прости меня…
– Ты чего?- он обернулся, глянул на закашлявшуюся Лису.
– Прости, что тогда подставила. И за водохранилище тоже.
– Да брось, ты же не знала, что я плаваю как топор.
Она прикусила губу.
– Я за первый раз. Я правда думала, что вы с Матвеем тогда подрались.- И уже совсем тихо прошептала.- Сашка мне всё рассказал, когда мы с тобой поссорились.
Раньше, наверно, Яр бы вспыхнул и замял разговор, чтобы избежать неловкости. Теперь ему просто было всё равно, что о нём подумают. И кто. Главное, что он думает, что он чувствует, чего он хочет. Яр, каким он был когда-то, исчез. Умер и родился заново. А новый вполне искренне отрезал отца от семейного древа, ни капли не жалея о последних сказанных ему словах.
– Действительно трепло,- без всякой злости на друга припечатал Яр.
– Нет,- вскинулась Лиса, но взглянула на парня, увидала улыбку на разбитых губах и успокоилась
Возможно, Яр нашёл человека, ради которого захотел измениться. Возможно, Яр просто вырос. А возможно, он всегда таким и был.
– …ар…
– Слышишь?
Где-то за дверью, сквозь нарастающий шум пожирающего квартиру огня, донёсся окрик, тут же растворившийся в гуле пожара.
– …ааар…
Лиса удивлённо приподняла брови. И тут же радостно дёрнулась. Скривилась, зло глянув на перебитые столом ноги, и заорала:
– Мы здесь!!!
Сердце в груди сжалось от радости и страха. В дверь с той стороны бацнулся кулак. Удар, ещё один.
– А ну свали, молокосос,- величественно потребовал Тамарин голос. И в дверь ударили уже ногой. Тамара взвыла, матюгнулась.- Вашу Машу, из чего она вообще?!
– Из морёного дуба,- мрачно отозвался второй спасатель.
– Матвей!!!- Яр влип в дверь с этой стороны, стараясь хотя бы так оказаться ближе к брату. В ушах стучала кровь. Наверняка ему послышалось хриплое дыхание с той стороны – Матвей вообще вряд ли его расслышал сквозь шум и треск умирающей мебели.
– Яр, ты там?
– Ага,- только и выдавил Яр, касаясь лбом двери и зная, что точно в такой же позе с другой стороны стоит Матвей.- Как вы меня нашли?
– Лиса позвонила.
– А ну разошлись, мать вашу! Не знаю как вы, а я не собираюсь тут котлетой становиться,- как всегда встряла Тамара. В щель между дверью и косяком просунулось лезвие ножа.- Матвей, надави…
Лезвие туго царапнуло металл засова… жалобно крякнуло и сломалось.
– М-да… хана
– У нас в квартире есть!- подскочил Яр.- В моей комнате. В косяке кинжал торчит! Там металл крепкий!
Через несколько минут второе лезвие перегрызло запор, дверь вылетела от пинка, едва не прихлопнув жмущегося к ней с этой стороны Яра. Гостиная тоже полыхала – мародёры подожгли все комнаты. Матвей, перепачканный сажей, прокопченный и страшный как смертный грех, подхватил надышавшегося гарью брата, зажал трясущимися ладонями покалеченное лицо, расширенными зрачками впиваясь в каждый изъян, в каждую незнакомую теперь линию.
Лучше бы наорал, обозвал, ударил. Только бы не молчал, не вглядывался в изувеченное, ещё утром такое же лицо, как и у него самого, не смотрел со страхом и жалостью. Яр закрыл глаза, не желая видеть в зрачках своё изувеченное ожогами отражение. Больше они не близнецы. Не будет той странной связи, которая дана только им двоим, одни потухающие угли внутри.
Матвей хотел коснуться пальцами, но не решился. Пальцы сжались в кулак.
Лицо прочертили мокрые дорожки.
– Ещё только раз от меня убежишь…- любимые обветренные губы замерли над покалеченной скулой, не решаясь тревожить открытую рану.
– Дурак.- Выдохнул Яр, ещё отчаяннее зажмуриваясь, чтобы сдержать рвущиеся наружу слёзы. Уже облегчения. Прижался к Матвею, зарылся носом в грудь. На спину легли тёплые жёсткие ладони.- Лучше бы ты у меня спросил, как я себя чувствую.
Тамара проскочила мимо них, покосилась на занявшуюся пальму.
– Ребят, валим отсюда, пока здесь нового Салема не получилось.
– Лису столом придавило,- Яр тут же высвободился, подбежал к подруге. Девушка лежала без сознания – наглоталась дыма.
– Ёлки-палки,- скривилась Тамара, разглядев её ноги.
– Ничего, срастутся,- не желая больше рассматривать алые разводы синяков и бугры раздробленных под кожей костей, буркнул Яр. И первым взялся за стол.
Комната стонала и выла на все лады. Огненная капля шлёпнулась с потолка на лохматый ствол пальмы, мгновенно превратив его в факел. Тамара выскочила из кабинета первой – когда из лопнувшего от жара окна донесся вой пожарных сирен, впилась Яру в руку, вытянула следом. Матвей вытащил Лису.
Квартира умирала, плавились в мареве жара знакомые очертания. Коридор – здесь когда-то Матвей ударил Яра. Здесь когда-то Яр обнимал Матвея, вернувшись из «Кедра». Кухня в конце коридора, теперь завешанная стеной синеватого огня – тут Матвей промывал ему порез, тут Яр ревновал его к Тамаре. Его спальня, спальня Матвея, ванная – всё увито огненными побегами по стенам; везде было плохое и хорошее. И везде это было завязано на идущем рядом человеке. Матвей молча замер на мгновение, обводя свой умирающий дом точно такими же глазами, потом перевёл взгляд на Яра. И ободряюще улыбнулся. Отразившийся в его глазах незнакомец с изувеченным лицом неуверенно улыбнулся в ответ.