Отражение в тебе

ИВАНКА

Успокаивал себя Матвей только тем, что сумма не самая запредельная и её он быстро отдаст.

– Значит так,- сказала Лиса, вернувшись из спальни, где разговаривала по телефону,- деньги тебе будут. Но в «Кедр», как я понимаю, ты соваться не собираешься?

Матвей кивнул головой. Лиса потёрла виски.

– Отлично, тогда топаем на Кировское кольцо, там ещё постройка была заброшенная, помнишь?

– Угу.

– Там сегодня бои без правил намечаются. Общак туда закинули. Никифоров сказал, что позвонит распорядителю, тот тебе нужную сумму отстегнёт.

Матвей нахмурился. Лезть в эту грязь

ему не хотелось. Лиса неуверенно кусала губы, настороженно зыркая на него из-под рыжих кудрей – согласится или нет. Можно подумать, выбор есть – Матвей даже переступил гордость и позвонил отцу, рассказал про аварию, но в ответ услышал только циничное: «Оклемается и без тебя, всё равно ничем не поможешь». Денег, конечно же, тоже не дал.

…О том, что Никифоров позвонил, Матвей понял сразу же, как увидел довольно скалящуюся рожу распорядителя, обрюзгшего типа с намечающейся лысиной.

– Ну здравствуй, чемпион,- хитро оскалился дядька.

– Я за деньгами,- мрачно буркнул Матвей.

– Раз за деньгами – отрабатывай,- тип остался невозмутим к демонической ауре гостя. Обычно люди от Матвея шарахались, как от чумного, интуитивно чувствуя опасность. Даже Лиса, не спаси он её от тех уродов, удрала бы на край света – до сих пор вздрагивает, если резко дёрнется в её присутствии. Распорядитель же был толстокож, и вообще здесь постоянно ошивалась куча брутальных жутких мужиков, с мускулами даже там, где их от природы не запланировано. Один такой бычок как раз протопал мимо, скрывшись в одной из смежных комнат. Следом за ним суетился хилый экземпляр с ведром опилок, из которых будут высыпать границу круга для боёв.

Матвей окинул взглядом комнату, в которой стоял – здание возводили во времена перестройки и, как многие подобные, оставили, не закончив. Успели возвести четыре этажа – строили какое-то административное здание, поэтому сделано было более-менее качественно – за двадцать лет разобрать успели разве что верхний этаж. Потом здесь завелись наркоманы да мелкая шушера типа гопников, устроившая едва ли не отдельные «кабинеты» для «команды». Теперь здесь же устраивались любимые уличные развлечения всего азартного отребья от алкашей до гопоты – бои без правил. Под ногами хрустнул гравий, в щель между плитами стены задувал прохладный весенний ветер.

– Вам подмести пол или покрасить стены?

Распорядитель оскалился, продемонстрировав внушительный свистун между передними зубами.

– Шутник. Хочешь бабок – отстой хотя бы один раунд.

Лиса за спиной виновато шмыгнула носом – наверняка заранее знала, что просто так Никифоров не отстегнёт. Ну да, он же только знает, что Матвей хорошо дерётся. Но поколотить кого-то в подворотне это немножко не то, что стоять один на один с противников в узком круге пространства под свист и улюлюканье брызжущей слюнями толпы.

– Когда начало?- раздумывать не было времени, после обеда нужный рейс.

Плешивый довольно хмыкнул:

– Для тебя прямо сейчас. Ты у нас несовершеннолетний – мы тебя быстренько раскрасим и отправим с богами, куда там тебе надо.

Их провели по коридорам в достаточно просторный зал. Был бы просторным, если бы не десяток самых нетерпеливых, начавших стягиваться к месту проведения за полдня до начала основного события. Конечно, бои шли и сейчас – одна пара уже

вступила в едва насыпанный круг, хрустнула кулаками. И словно в невидимый гонг ударили – сорвались с места и едва ли не с рычанием бросились друг на друга под свист и улюлюканье довольной толпы. Два крепких шкафчика слиплись в одну кучу малу. Один из бойцов, повыше и повнушительнее, подло подсёк ноги противнику. Шлёп – мужчина упал на спину, утаскивая за собой не успевшего вывернуться из хватки вредителя. Тот коротко матюгнулся, но шлёпнулся сверху, закрепив успех тычком локтя в грудь. Нижний охнул, скорчился, взбрыкнул ногами. Подумал и плюнул в бородатую рожу над собой.

– Ах ты урод патлатый!- обиженно взревел оплёванный, под дружный гогот людей.

Матвей скривился. Ни правил, ни изящества. Могут плюнуть, а могут и вилку в глаза ткнуть. Да и вообще что это за бой, когда два придурка изо всех сил месят друг друга, а прочее стадо возбуждённо брызжет слюной. Арена цирка и клоуны на ней!

– Нравится?- подкатил распорядитель.

В это время прижатый к полу вытянул руку, сгрёб пригоршню устлавшего пол песка и кинул в противника. И без того оплёванный, тот взвыл племенным быком. И тут же потерял контроль – нижний сгруппировался, бацнул кулаком по почкам, выкатился из-под него и, примерившись, пнул, выбивая за пределы круга.

– Нет,- искренне сказал Матвей. Молча прошёл сквозь редкую толпу, зашёл в круг, равнодушно посмотрел на предыдущего победителя, всё ещё переживающего победу со вскинутым вверх кулаком, обвёл взглядом зрителей – точно волк на псарне, даже гарчание услыхал. И спокойно объяснил притихшим псам:

– Я следующий.

– Кто этот задохлик?- выкрикнули из толпы.

– Пускай валит к чертям собачьим,- поддержал кто-то ещё.

– Малыш, шёл бы ты, а?- даже как-то с жалостью предложил мужик, рассматривая парня.

Матвей спокойно стоял. Отдал ветровку протолкавшейся следом Лисе, размял до хруста плечи.

– Ну как хошь,- благодушно позволил противник, показушно хрустнул костяшками пальцев.

Мир за пределами круга словно отрезало глухой стеной – звуки стихли, краски поблёкли, смазались искажённые хищной кровожадной радостью лица. Мужчина прищурился, как бы случайно чуть отступил в сторону, нащупывая, откуда бы ударить. Матвей так же «случайно» сместился в сторону, спокойно взглянул в сощуренные от презрения глаза стоящего напротив человека. Ох нельзя смотреть на незнакомого противника так презрительно. Противник всегда по умолчанию должен считаться равным тебе по силе, чтобы не вышло осечки.

Матвей даже не дёрнулся, когда мужчина по старому примеру рванул на встречу, широко раскрывая руки, чтобы сжать парня в замок. Выскользнул, плавно увернувшись от хватки, развернулся и вдогонку коротко тюкнул по позвоночнику не успевшего развернуться мужчину сцепленными в замок руками. Тот сломал движение, неловко споткнулся, но не полетел на землю, как Матвей рассчитывал – вывернулся почти так же умело, как он сам, одновременно носком кеда зачерпнув песок, и повторил любимый приём – послал в лицо замешкавшегося Матвея. По глазам резануло пылинками. И тут же в лицо впечатался вражеский кулак, правую руку сжали, словно тисками, крутанули, выворачивая ладонью вверх и на себя. Ломающееся запястье затрещало, как во сне.