Отражение во мгле
Шрифт:
Селиверстов шел впереди. Как всегда. Четыре охранника по обе стороны от скрипящего на рельсах катафалка. Они помогали Константину и Федору тащить тележку к станции «Площадь Гарина-Михайловского».
Тысяча пятьсот шестьдесят метров. Эту меру расстояния на Перекрестке Миров знали хорошо. Ровно столько отделяло усопшего от царства Аида. И это был не мифический мрачный брат Зевса и повелитель царства теней и мертвых. Аид — это реальный человек. И подобно своему тезке из древних мифов, он ждал мертвеца. Всегда. И когда кто-то умирал на
Никто уже не помнил, было это именем или кто-то метко дал ему такое прозвище. По большому счету это никого и не интересовало. Вот он, неимоверно высокий и очень худой, сгорбленный гораздо сильней, чем большинство жителей темных подземелий города. С длинным крючковатым носом, торчащим из-под капюшона черной накидки. Старый, с огромными глазами, которые, отражая во мгле капюшона свет факелов, заставляли холодеть кровь в жилах пришельцев.
Странное дело. Никому и в голову не приходило, что этот человек рано или поздно сам умрет. Напротив, каждый житель Перекрестка Миров, невзирая на свой возраст, уже давно свыкся с мыслью, что если настигнет смерть, то через пятнадцать-шестьдесят его будет ждать Аид. Но уж лучше тихо умереть в своем жилище на пересечении Ленинской и Дзержинской линий и быть увезенным по туннелю в царство Аида, нежели сгинуть где-то на поверхности, попав в руки поклонников твари или иных фанатиков…
По мере приближения факелов силуэт Аида проступал все отчетливей. Вот показались трое послушников за его спиной, в таких же накидках. Опираясь на сучковатый кривой посох, Аид выставил перед собой свободную растопыренную кисть с длинными и костлявыми пальцами.
— Рубеж! — Его хриплый злой голос задрожал в туннеле.
Траурная процессия остановилась. Прекратила скрипеть железная тележка. Уняли свою безудержную пляску языки пламени.
— Здравствуй, Аид, — небрежно махнул рукой Селиверстов.
Он ростом не уступал повелителю царства мертвых, а телосложением был куда крепче скелетоподобного Аида. И это, безусловно, вселяло уверенность в похоронную команду, члены которой, как, впрочем, и все на Перекрестке Миров, до дрожи боялись каннибалов и их владыку.
— Здравствовать мне желаешь, Василий? — усмехнулся Аид. — А стоит ли? Все там будем.
Говорил он с какой-то непонятной иронией, а может, и с издевкой.
— Даже ты? — хмыкнул Селиверстов.
— Ну! — Аид приосанился, постукивая посохом по шпале. — Когда людишки кончатся, мне тоже в этом мире нечего будет ловить.
Он неторопливо подошел к тележке. Костя поежился: не самое приятное соседство. Однако не сделал шаг назад, чтобы не выглядеть пугливым как в глазах своих товарищей, так и в глазах Аида и его послушников.
Старик
— Старуха, — поморщился Аид. — Много за нее не дам.
— Имей хоть чуть-чуть почтения, — нахмурился Селиверстов. — Это Зинаида Федоровна. Учительница, уважаемый человек.
— Была! — Аид произнес это громко и поднял кривой указательный палец. — Была, Василий, — добавил он чуть спокойней. — А теперь это просто мертвяк. И уж былые заслуги вкуснее ее не сделают. Она худая и морщинистая. Так же и мы будем морщиться за трапезой нашей.
— Ты тоже худой и морщинистый…
Аид дернул головой, подошел вплотную к Селиверстову, приподнял посох и легонько постучал им Василия по плечу.
— Я живой, Вася.
Сказав это, старик вернулся к покойной.
— Отчего она умерла? — спросил он более спокойным тоном.
— Сердце остановилось от старости, — ответил Селиверстов.
— Дружочек, от старости еще никто не умирал. Чем хворала?
— Никаких инфекционных заболеваний. Это точно.
— Ну, в прошлый раз вы мне жмура привезли с гангреной, — укоризненно покачал головой Аид.
— Так ведь я тогда сразу тебя предупредил насчет гангрены. А здесь — сердце.
— Ну ладно. — Старик походил вокруг тележки, глядя на усопшую.
Константин поморщился, когда Аид, едва не коснувшись его плечом, прошел мимо. Пахнет он так же отвратительно, как и выглядит.
— Ладно, дружочек. Десять литров соляры. Нормальной, без парафина.
— Да ты осатанел? — всплеснул руками Селиверстов. — Всего десять литров?!
— Целых десять литров за маленькую старушенцию, у которой кожа да кости.
— Но этого мало!
— Так, да? Цена не устраивает? — Старик снова приблизился к Василию и снова постучал по плечу посохом. — В таком случае уходи обратно. — Аид улыбнулся. — И похорони ее.
Селиверстов какое-то время зло смотрел в глаза старику. Надо отдать должное бывшему пограничнику: не каждый осмелится выражать так неприкрыто свои презрение и ненависть самому Аиду.
— Ладно, черт тебя дери. Забирай ее и тащи сюда соляру.
Не сводя глаз с Василия и при этом скаля большие и острые зубы в улыбке, Аид щелкнул кривыми пальцами свободной левой рукой. Один из послушников тут же кинулся в сторону станции, которая виднелась в паре десятков метров, озаренная тусклым синеватым загробным свечением.
— Вот так-то лучше, дружочек.
Колеса опустевшей тележки ритмично скрипели и неприятно лязгали по рельсам. Костя не хотел думать о том, что сейчас происходит с телом Зинаиды Федоровны. Но мысли эти, как и щипавший нос запах старика в черной накидке, никак не хотели его покинуть. И тогда он просто принялся считать шпалы, стараясь отвлечься. Однако, дойдя до пятидесяти шести, он вдруг подумал, что счет приведет и к магической цифре 1560 и мысли о царстве Аида и о покойнице вообще зациклятся в его разуме.