Отражение
Шрифт:
Его глаза блеснули азартом хищника.
— Извинения приняты. За комплименты — спасибо.
— Цветы тебе, — начальник подошел ближе и протянул букет. — Как знак того, что впредь никаких претензий, кроме рабочих моментов, с моей стороны не будет.
— Спасибо, — я искренне улыбнулась, принимая подарок. И неожиданно для себя предложила. — Кофе не хотите?
Отдельный кабинет — это, конечно, хорошо. Вот только поговорить или выпить чаю теперь не с кем. Наверное, поэтому, просидев полдня в одиночестве, я с непривычки оказалась готова вытерпеть любую компанию.
— Попозже зайду, — шеф улыбнулся, всматриваясь в меня прищуренными глазами, словно ситуация показалась ему знакома. — Грей
Только тут я вспомнила, что его в этом кабинете нет.
— Ой! — растерянно остановила я генерального в проеме распахнутой двери. — А у меня его, кажется, нет.
— Ну, тогда приходи ко мне, — не оборачиваясь, ответил шеф. Но я могла поклясться, что на его лице уже расплывается улыбка чеширского кота. Не дожидаясь ответа, он вышел и прикрыл за собой дверь.
Глава 20
За вазой пришлось идти в приемную. Та, что здесь осталась, валилась под тяжестью массивного букета. Я пересчитала розы и хмыкнула — ровно двадцать девять. Петруша уже подсуетился и вызнал мой возраст, кроме того, еще и один год убрал для нечетности. Ища взглядом место, куда пристроить подарок, я попутно размышляла: не слишком ли опрометчиво раздавать воздыхателям приглашения на чай? Пускай шеф говорит, что хочет, всё равно его намерения сквозили в каждом жесте. Верить в то, что никаких притязаний с его стороны не будет, я не собиралась. И никак не могла решить идти чаевничать в кабинет генерального или нет? Конечно, лапать и набрасываться на меня никто не станет, но маневрировать между ловкими щупальцами обольщения Петруши не хотелось. Я пристроила вазу на подоконник, повздыхала и отправилась к начальнику. Из вежливости. Всё-таки сама первая предложила кофе.
Вопреки ожиданиям, шеф не проронил ни одного комплимента. Мы спокойно попили чай с конфетами, поговорили о погоде и разошлись каждый по своим делам. Более того, до конца рабочего дня он больше ни разу ко мне не зашел. Только один раз через Олю поинтересовался, что с зарплатой.
Дома я оказалась только в девять. Два часа свободного времени безвозвратно съелись в клинике. Хорошо еще, что Кеша оказался рядом. Его присутствие успокаивало.
Клиника почти ничем не отличалась от районной больницы. Стенды с прошлогодними графиками и выцветшими брошюрами по онкологии, высокие стены, наполовину темно-зеленые, наполовину белые, холодные дырчатые стулья-скамейки в коридорах. Правда, бахилы здесь раздавались бесплатно. Врач, которого всю дорогу нахваливал Аркаша, оказался изможденным сутулым старичком в очках. Без лишней вежливости и сантиментов, он меня опросил, осмотрел и выписал направления на стандартные анализы. В общем, никакого чудо-доктора, способного с одного взгляда определить заболевание, я не увидела.
Когда же по дороге домой в автобусе высказала сомнения Кеше, он только рассмеялся в ответ.
— А ты чего хотела? Он же врач, а не рентген! Да не переживай, если что-то не так, Виталий Федорович сразу поймет и вылечит. Я в этом уверен.
Отвечать я не стала. Вместо этого погрузилась в размышления на тему «что приготовить на ужин, если в холодильнике ничего нет?». Пришлось заскочить в магазин около дома — приобрести пачку пельменей. Нехитрый ужин, душ и кровать — что еще нужно после напряженного дня? Тайком от Кеши я проглотила снотворное и провалилась в сон.
Я сидела на кровати и смотрела, как лунный свет, прокравшийся в комнату сквозь прикрытые шторы, скользил по полу перед кроватью. Не могла понять: снилось мне это или происходило на самом деле? Кеша посапывал рядышком, положив руку туда, где минуту назад спала я. Он был похож на ребенка — такой же беззащитный и трогательный. Я еле вытащила одеяло из-под его ног и укрыла любимого, потом погладила его по
Я обиженно отодвинулась от него, и снова принялась наблюдать за лунным светом. А он, меж тем, вопреки законам логики, пополз вглубь комнаты, обогнул кровать и вонзился в зеркальную гладь. И что самое интересное, не отразился! Зазеркалье проглотило лунный свет, колебля наше с Кешей отражение в кайме виноградных листьев. Секунда — и они налились зеленью, превращаясь из железных в настоящие. Еще одна — и змеи, державшие зеркало на хвостах, зашевелились, сбрасывая налет железного покрова. Они шипели и извивались на прикроватном ковре, словно хотели расползтись по разным углам.
Голову окутал туман. Я с трудом соображала и никак не могла понять, почему зеркало не падало? Тем временем отражение расплылось, и теперь в зазеркалье вместо меня сидел огромный серый зверь. Лохматый, с воспаленными огненно-зелеными глазами. Я не сразу догадалась, что это — волк. Мысли путались, в горле пересохло. Я шевелила губами, словно хотела что-то сказать, но изо рта не вылетало ни звука. Зверь в отражении словно знал об этом, и я могла бы поклясться, что он смеялся надо мной, скаля кровожадную пасть. Волк навис над безмятежно спящим Кешей, протяжно завыл, а потом вцепился ему в горло. Я закричала, но никто не услышал этого — тьма, заполнившая комнату, проглотила звуки. Только тут я поняла, что все еще сплю.
Попыталась очнуться, но сон цепко схватил меня когтистыми лапами и потащил на самое дно, где стаями бродили охочие до пугливых душ кошмары. Теперь я оказалась в лесу, а позади бежала стая волков, клацая зубами. Впереди всех мчался вожак с огненно-зелеными глазами. Сначала я пыталась себя убедить, что это всего лишь сон, и ничего плохого не случится, даже если они меня догонят. Но потом липкий страх, заставляющий дрожать колени и холодеть сердце, взял надо мной верх, и я побежала.
Не видя дороги, беспощадно обдирая лицо и руки о встречавшиеся на пути ветки, я мчалась быстрее, чем когда-либо в реальной жизни. Сколько бежала — не знаю, но всё это время волки следовали за мной, скуля и подвывая. Наконец, на горизонте замаячило какое-то здание. Мамин дом! Там они меня не тронут! Что было сил, я рванула туда. Казалось, звери уже настигают и вот-вот схватят за икры. Я вбежала по крыльцу, одним махом распахнула дверь и тут же потянула ее обратно, находясь уже внутри. Пыталась защелкнуть замок, но он заел. Я слышала вой и скрежет когтей по ту сторону двери. Хищники бесновались, то и дело деревянная преграда, вставшая у них на пути, сотрясалась от ударов звериных тел. А проклятый замок всё никак не хотел слушаться! Сердце колотилось в груди так сильно, что казалось — еще немного, и оно выскочит оттуда. Тошнота подступала к горлу, ноги подкашивались, голова гудела. Сил держать дверь оставалось всё меньше, а волки уже просовывали мохнатые когтистые лапы в образовавшееся отверстие между дверью и стеной. Я снова беззвучно закричала и проснулась.
Первое, что увидела — Кешино лицо. Он склонился надо мной и тряс за плечи.
— Викуся! Проснись!
— Ты живой! — выдохнула и разревелась.
А через десять минут я сидела в объятиях любимого с кружкой горячего чая и никак не могла согреться. Меня бил озноб, глаза слезились, а голова раскалывалась. Кеша успокаивал, гладил по волосам, целовал в макушку. Это только сон — твердила я в уме и опасливо косилась на старинное зеркало.
— Успокойся, — шептал любимый. — Это только сон. В квартире над нами собака выла, вот тебе и приснилась всякая ерунда.