Отражения нашего дома
Шрифт:
Беру поднос с чаем и направляюсь в гостиную, где стоит уже не меньше дюжины складных стульев. На них восседают тетушки, дядюшки, двоюродные братья, сестры и другая многочисленная родня.
– Спасибо, джан, – подмигивает мне хала Фарзана и берет чашку с горячим чаем. Ее глаза заговорщически поблескивают. Я направляюсь обратно в кухню.
Как выяснилось, Самнер сделал нам прощальный подарок.
Мы сумели отыскать записи о той узбекской паре и все же нашли место последнего упокоения Малики. Мне кажется, потрясение от
– У меня такое ощущение, словно я ее предала, – призналась она, возлагая цветы на ее могилу. – Словно я должна была знать. Что в глубине души я должна была чувствовать ее. – Она обернулась ко мне. – Но, может быть, именно это ты и должна была сделать, чтобы объединить нас.
Я покраснела и спрятала лицо под волосами.
– Да не за что.
– Когда отец приедет за тобой? – Мадар крепко обнимает меня за плечи. – Время уже позднее.
– Ничего, успею. Он скоро. – Неуверенно умолкаю.
– Ну хорошо. – Мадар откидывает волосы назад. – А Сахар?
– Она вроде неплохая. – Перебираю пальцами золотой браслет на запястье.
Пожалуй, самой большой неожиданностью оказался букет цветов, рядом с которым я очнулась в больнице. Рядом со мной очень тихо сидела Сахар (мадар, наверное, ненадолго вышла) и держала меня за руку. «Я не хочу быть тебе в тягость, – сказала она. – Если не желаешь, чтобы я была рядом с твоим папой, я это приму. Твои чувства тоже имеют значение».
После всего, что мне довелось пережить в Самнере, я покачала головой. Пришло время разорвать круг. И двигаться дальше.
«Останьтесь, – сказала я. – Посмотрим, что получится».
Моя семья находится в причудливом переходном периоде от скрытности к откровенности. Нам еще предстоит привыкнуть к нему, но мы стараемся. Надо признаться, мне довольно неловко. Но я не хочу убегать. Останусь и постараюсь понять.
Я слишком долго позволяла событиям терзать мне сердце.
– Передай ей привет, – говорит мадар и целует меня в макушку.
Я выскальзываю, потому что кое-что вспомнила. Перед отъездом надо закончить еще одно дело.
Стучу в дверь к Сэму.
На траве перед его домом стоит табличка: «ПРОДАЕТСЯ».
Мысли скачут с невероятной скоростью. С трудом подавляю желание бросить все и убежать.
– О, привет. – Сэм настораживается, вроде бы собирается скрестить руки на груди, но потом все же оставляет их опущенными. – Тебе чего?
– Сосед, можно войти? – Заглядываю внутрь. У него за спиной стоят открытые коробки.
– Может, лучше не надо? – Сэм сглатывает, и его взгляд твердеет. – У нас беспорядок. Споткнешься, опрокинешь что-нибудь, а мне потом убираться.
– Ох. – Я морщусь и потираю затылок. – Пожалуй, я получаю по заслугам. – Пальцы
– У тебя же сегодня вроде как праздник? – Сэм приоткрывает дверь чуть шире и сует руку в задний карман. – Если учесть, что ты разгадала великую тайну Самнера.
– У меня были помощники, – робко улыбаюсь я. Он пытается сохранить серьезное лицо, однако в уголках глаз играет улыбка. – Можно сказать, целое войско.
– Что ж, рад за тебя. Выглядишь ты гораздо радостнее. – Сэм пожимает плечами, и я никак не могу прочитать, что написано у него на лице. Но все-таки понимаю, что это сигнал к прощанию. Он тянется закрыть дверь, но я выставляю руки.
– Погоди.
Между нами осталось очень много невысказанного. Так много, что мне никак не удавалось избавиться от всего, что мешает увидеть в Сэме того, кто он есть на самом деле, – моего лучшего друга. Я до сих пор не помню, что случилось четвертого июля, и, может быть, никогда не смогу восстановить в памяти то, что Самнер отобрал у меня, у него. Однако понимаю, что не смогу и дальше поступать с Сэмом по-прежнему и ожидать какого-то иного результата.
– Послушай, я понимаю, что наша дружба никогда не станет такой, как раньше. И понимаю, что мы уже не те, какими были. – Стараюсь держаться храбро и впервые раскрываю все, что у меня на сердце. – И знаю, что напрасно оттолкнула тебя. Не прошу, чтобы ты простил меня прямо сейчас. Знаю, мы слишком долго играли в одни ворота, но…
Сэм приподнимает бровь, словно говоря: «Продолжай».
– Но, если хочешь, может быть… начнем заново? – Внезапно я очень сильно робею.
– Начнем заново? – Сэм словно пробует эти слова на вкус.
– Да, типа того. – Я подаю руку и выпаливаю: – Привет, меня зовут Сара. Я живу на той стороне улицы. Знаю, что я последняя дрянь, но стараюсь исправиться. А ты? – Затаиваю дыхание.
Сэм стоит неподвижно.
Где-то в душе у меня раздается крик: «Молодец, идиотка, думаешь, это какое-то кино?» – и надежды рушатся.
– Правильно. – Я отвожу глаза, обхватываю себя руками. – Наверное, не стоит и пробовать. – Отворачиваюсь, спускаюсь с крыльца, бреду прочь.
– Эй, погоди, – окликает Сэм. Его волосы будто светятся – мне всегда это нравилось. – Когда исправишься, дай знать.
– Это будет нескоро. – Шмыгаю носом и мысленно кричу: «Только не расхныкайся! Выключи фонтан!»
– Могу и подождать, – пожимает плечами Сэм и грустно улыбается. – Только не затягивай, соседушка. – Он не сразу закрывает дверь – постояв еще немного, бросает на меня прощальный взгляд. Машет рукой.
Во мне расцветает надежда, и я машу в ответ.
Понимаю, мы никогда не сможем снова стать такими, какими были. Маленькими детишками, которые любили стукаться коленками, смотреть на звезды и фантазировать в снегопад.