Отражения свободы
Шрифт:
Саша мотнула головой, осматриваясь, и, наконец, нашла цель за огромным, прямо-таки исполинским дубом. Здесь, на Изнанке, виден только был силуэт человека, размытый на такой Глубине. А вот конец цепи-артефакта в его руке светился, словно живой. Но перерезать его с помощью магии не было сил. Саша остановилась, чувствуя нехорошую тяжесть во всем теле. Изнанка засасывала ее, словно болото. Она попробовала сделать Шаг — ничего. Еще раз — ничего. Мир выцвел, и все знания, все понимание о иной, цветной и живой реальности, стремительно исчезали из ее рассудка.
Она не выберется. Никогда. Останется здесь. Навсегда,
Воспоминание пришло само собой.
Как всплывать со дна моря — достаточно только на секунду расслабиться, понять, где находится верх…
Тогда, сразу после Становления, она в первый раз вернулась с Изнанки. Отражение в итоге отпустило, а ведь она так же с трудом тогда искала путь в далекую реальность.
Саша вздохнула, прикрывая глаза, стараясь отрешиться от мира вокруг. Реальность была. Саша о ней помнила. Саша ей принадлежала. Она к реальности вернется — надо было только понять, куда именно возвращаться. Где было то дно, от которого нужно оттолкнуться, и где та поверхность, к которой нужно было плыть.
Тело само подскажет, как туда устремиться.
Тогда у нее получилось. Получиться и сейчас. Надо просто сделать Шаг.
И Саша Шагает, расслабляясь на секунду, засекая направление и отталкиваясь, позволяя подхватить себя силам, господствующим в этом месте. Подхватить и нести наверх, из серой глубины к свету и цветам.
Мир резко бьет по глазам и ушам, когда вокруг вновь торжествуют реальность во всем великолепии солнечного света, жары, мошкары, зелени и журчания реки.
Бритоголовый бугай Анатолий с открытым ртом таращится на нее, появившуюся из ниоткуда, и Саша готова расцеловать этого реального человека. Но вместо этого она резким телекинетическим импульсом вырывает у него из рук розовый поводок-рулетку, в реальности не присоединенный ни к чему, а в Отражении — управляющий медведем. Она только что нарушила Закон. Но у этого человека в руках артефакт, и он им пользуется, так что…
Бугай, ощутив пропажу, приходит в себя. И с коротким криком ярости бросается на нее, желая отобрать потерянное. Саша теряет равновесие, и они вдвоем валятся прямо в холодную горную речку. Она отплевывается от попавшей в рот противной на вкус воды, отбиваясь от рук бугая, когда неизвестная сила буквально откидывает его в сторону. Саша поднимается на ноги, замечая, как Азамат жестко зафиксировал мужчину борцовским приемом в крайне неудобной позе, а из леса к ним бежит и куратор, и Аня, зачем-то размахивающая руками.
Несмотря на холодную воду, стекающую по волосам и насквозь промокшую одежду, Саша улыбается. Свое первое дело она, по крайней мере, не провалила.
— И что будет с этим Анатолием? — спрашивает она уже в машине по пути в город, продолжая жевать очередной сладкий батончик, хоть немного восстанавливающий энергию. Короткое пребывание на действительно большой глубине Изнанки выжрало из нее все силы, но любопытство высосать не успело. — Он хоть и человек, но ведь присвоил артефакт, и когда понял что к чему, то начал натравливать медведя на людей и грабить их.
— Он — человек, как ты уже заметила, — пожимает плечами Олег Васильевич, крутя руль. — Память подправят и ему, и семье, да отпустят с миром. А вот отца девочки, оставившего опасную игрушку,
— Но ведь он просто отдал ей поводок на кота. Он даже не знал, что ее отчим провернет. Где этот Анатолий, кстати, взял медведя? — при допросе Саша не присутствовала, и теперь хотела разобраться в произошедшем.
— Он отдал работающий артефакт человеку, неспособному его контролировать. Хотел, не хотел… Это нарушение Закона, Неродова. И то, что Анатолий оказался нечист на руку и стал использовать найденный артефакт в своих целях, то, что он нелегально добыл спасенного у браконьеров медведя никак не меняет первопричину. Не было бы ошейника — не было бы ничего из этого.
— Ну он ведь не мог знать, что все так обернется.
— Непредсказуемость последствий, — негромко говорит Азамат с переднего сидения.
Саша фыркает — но спор заканчивает. Ее клонит в сон, но она слышит, как Аня рядом бормочет.
— В этом и есть Закон — лишить силы вообще всех и дело с концом. Никакой свободы. Не то что…
Но что именно — Саша не успевает разобрать, засыпая. Сон полон смутных видений и страха, полон тянущейся к ней бесцветной глубины Изнанки. И она не до конца уверена, только ли это воспоминания.
Глава 8
— Итак, какую, по вашему мнению, я должен выставить оценку за практическое задание? — Михаил Ефимович обвел заинтересованным взглядом всех троих адептов, сидящих на небольшом диванчике для посетителей в своем кабинете. — Я хочу услышать мнение каждого.
— Ну, с заданием мы справились, верно? — Аня загнула пальцы, словно бы считая. — Справились быстро, никто не пострадал. Артефакт из-за которого весь сыр-бор изолирован, наш куратор зачистил воспоминания о нем у людей, все в порядке. Я думаю, зачет мы точно заслужили.
— Азамат?
— Ну, мне добавить вроде нечего, — пожимает плечами парень. — Все по существу.
— Александра?
Саша вздыхает про себя, понимая, что вопрос с подвохом. Хотя с каким — понять сложно. Соображает она не слишком резво. После короткого побега по глубокому Отражению сил ни на что не осталось, а все отдых после не принес облегчения, кажется, только увеличивая обволакивающую разум усталость.
— Наверное, мне бы хотелось присоединиться к товарищам. Но, думаю, если вы задали этот вопрос, то, значит, все не так однозначно. И мне бы хотелось услышать ваше мнение.
Михаил Ефимович усмехается. Несмотря на небольшой рост, создается ощущение, что он возвышается над их троицей, сидя за массивным деревянным столом.
— Что ж. Я действительно спросил вас не просто так. Я ознакомился с отчетом каждого из вас. И говорить сейчас буду именно с вами, без куратора. И задам я всего несколько вопросов, отвечать на которые мне не нужно. Просто подумайте. Первое — почему вас изначально разделили на пары? Второе — почему Александра и Анна не поделились своими наблюдениями ни с кем? И, наконец, последнее — почему так получилось, что один из вас остался лицом к лицу с диким зверем, контролируемым недоброжелательно настроенным элементом, тогда как никто из остальных не находился не то что рядом, а хотя бы в зоне прямой видимости?