Отражения свободы
Шрифт:
— К сожалению — нет, — отвечает уже Михаил Ефимович. — Даниил Петровский был внебрачным сыном Мартина Алирского, колдуна, лишенного силы и казненного Орденом за убийства людей с целью извлечения энергии. Сына он не успел обратить — с детьми многие не торопятся. Но игрушек оставил вдоволь, и немало — опасных. Да и когда его еще не забрали хорошо обработал пацана. И тот, увидев, что одна из отцовских поделок магов рядом с домом обнаружила, решил, что пора мстить. Взял один из саморазрушающихся артефактов. Следы его использования потом нашли, а сам предмет был разрушен неудавшейся активацией. Твои действия были полностью правомерны.
— Я не хотела… Причинять ему вред.
— Понимаю.
— Но решение по этому инциденту, — в разговор вновь вступает Серафим, — до твоего сведения не спешили доводить. В тот момент я был занят на одном ритуале и оборвал связь, но я знал об операции и никак в нее не вмешался, ни тогда, ни позже, позволяя тебе отправиться в общину в одиночестве. Это было сложным решением, и я не оправдываюсь. Просто излагаю обстоятельства.
Женщина фыркает — довольно демонстративно.
— Все прочие эмоциональные моменты оставьте на потом, — она переводит колючий, тяжелый взгляд на Сашу. — Вы были в Свободе. Вы бежали оттуда. Ваш наставник говорил о том, что бежали вы, желая что-то сообщить о том, что они замышляют.
Откуда эта Анжелина узнала? Откуда знал Серафим?
Впрочем — есть ли разница?
Саша осторожно обводит взглядом всех троих. Как бы то ни было — это ее шанс.
— Свобода… Андрей и его люди хотят похитить у расположенной рядом войсковой части атомный заряд, как-то связанной с программой «Чердак» по хранению ядерного оружия и взорвать его, желая начать масштабный конфликт.
— Подождите, — волшебница прищуривается. — Вы говорите о том, что община хочет притащить в город ядерную бомбу и подорвать ее, как в глупых американских фильмах? Серьезно?
— За это знание отдал жизнь Затронутый, — несмотря на общую слабость, в Саше поднимается гнев. — Хороший человек. Это не единственное, что я знаю о Свободе, но то, зачем пыталась прорваться в город. Так что — да, я абсолютно серьезно.
Тишину, следующую за этими словами, можно, кажется, есть ложками — столь она густа и всеобъемлюща. Первым нарушает ее Михаил Ефимович, который, как ни странно, не выглядит слишком уж шокированным.
— Я думаю, Александра, вам стоит рассказать нам все, что вы видели в «Свободе». С самого начала.
Саша кивает, набирает воздуха в легкие и начинает говорить. Никто из магов не перебивает ее, до самого конца, даже когда она останавливается, чтобы выпить чая, который, кажется, никак не желает заканчиваться и по-прежнему приятно согревает.
По окончании рассказа вновь на пару минут устанавливается тишина. Теперь она вовсе не густая, а, скорее, почти, прозрачная.
— Из ваших слов я могу понять, что вся история с планом по похищению ядерного оружия и использованию его в городской черте вам известна со слов девушки-человека Тамары и обращенного-оборотня, верно? И никаких дополнительных доказательств того, что этот план вообще существует, у вас нет? — Анжелина выглядит задумчивой и явно скептически настроенной. От былого волнения не осталось и следа.
— А этого мало? Я говорю правду, — Саша не до конца контролирует обиду, просочившуюся в голос. Она так стремилась сбежать… и теперь ей просто не поверят? — Вы ведь сами считаете, что Свобода опасна…
— Существует вероятность, что община может быть причастна к неким будущим событиям, — Анжелина поднимает палец, говоря наставительно. — Ваше участие и ваши заслуги никто не преуменьшает, Александра. Но посмотрите на все это с другой стороны — не кажется ли вам, что вся фантастичная история с атомной бомбой, так неожиданно оказавшейся рядом с территорией общины и которая Затронутым там якобы нужна выглядит как провокация?
— Провокация?
— Неприемлемая провокация, — качает
— Он самый, судя по всему.
— Андрея Боготова. Он и Затронутые общины, безусловно, нарушают Закон, хотя и их действия можно классифицировать скорее как правонарушение, чем как преступление.
— Но рассказывать людям правду о нас…
— Формально не запрещено, — Анжелина прищуривается. — Иначе как было бы возможно становление? Вы помните Основные статьи Кодекса «О Мире»?
Саша кивает с некоторым сомнением. Основные статьи Кодекса «О Мире», или Кодека Перемирия, как его еще называли, было одной из тем, рассматриваемых в самом начале обучения и повторяемых вновь и вновь. Закон, по которым больше двенадцати веков жили Затронутые, был важнее, чем умение правильно ставить щит или бросать глушилки. По крайней мере, по мнению преподавателей Ордена. В чем-то их можно было понять. Не все обученные маги останутся орденцами, но все останутся Затронутыми. Так что даже сейчас большую часть Основных статей, самых древних и самых простых в своей сути, Саша помнила. Но упорно не понимала, к чему ведет речь эта женщина. Анжелина ей не нравилась. Что-то в ней было…неприятное. Не то в идеально ровно нарисованных бровях, не то в длинных, явно наращённых ногтях, не то в превосходстве, с которым она теперь смотрела на Сашу. Словно знала что-то такое, только ей ведомое.
— Тогда вам не составит труда процитировать то, что было сказано о контакте с людьми.
Процитировать? Саша напрягается, подбираясь. Наизусть она кодекс не помнила никогда. И… какое это вообще имеет отношение к делу?
— Это лишнее, — негромко говорит Серафим.
Несколько секунд Анжелина смотрит на него, но в итоге только пожимает плечами.
— Возможно. В любом случае, строки «не раскрывать непосвящённым и неодаренным ничего о мире нашем без строжайшей клятвы молчать об услышанном и словами и делами, дабы никто больше не прознал о Грани и тайнах ее» написаны не просто так. Орден раскрывает правду о себе нужным людям в правильном месте и в нужное время. Иначе у нас были бы бесконечные проблемы со всевозможными бюрократическими инстанциями, да и обнаружили бы наше существование давным-давно. А так посвященные люди при власти сами охлаждают горячие головы тех, кто начинает копать под наш мир. Иногда этого недостаточно, но на то есть и предсказатели, и команды менталистов и целая структура тех, кто охраняет покой людей от ненужных им знаний. Но факт остается фактом — мы не имеем право говорить о нашем мире с теми, кто может свободно донести эти знания кому-то еще. Но, судя по рассказу, Боготов взял клятву и с людей в своем поселении. Это, безусловно, требует всестороннего изучения и проверки, ведь по косвенным источникам информации община обращает людей без согласования с Орденом, ровно как и проводит среди них лотереи с этой… «охотой». Но все это нуждается в проверке и подтверждении, мы не можем просто так начать силовую операцию против тех, кто лишь решил жить вдали от города. Это их выбор.
— Но как же хотя бы то, что они творят магию вне Ордена? Это ведь запрещено?
— Для магов — да. За Обращенными следит Ковен, — Анжелина чуть улыбается. И улыбка эта Саше не нравится. — К тому же с ваших же слов единственный маг, творивший на ваших глазах колдовство, кроме вас самих — ваша подруга, адептка, еще не прошедшая посвящения, которая в Ордене состоит. Так же как и вы. И, вы, разумеется, сами никогда не использовали магию вне территории Ордена, верно?
Саша вздрагивает, понимая, что если понадобиться подтвердить это в Круге Правды, то…