Отражения
Шрифт:
Впрочем, для кубинца главное — это еда. Еще вчера они получали в месяц по карточкам три килограмма риса и фасоли, пачку кофе на четыре мизерные порции, тюбик зубной пасты и одну, далеко не гаванскую, сигару. Вместо продовольственных магазинов были распределительные пункты. Поэтому вся жизнь крутиться вокруг еды, а идеологией значительная часть населения, особенно молодежь, сыта по горло.
Я жил в простой кубинской семье в обычном районе Гаваны, где практически не бывает иностранцев. При почти полном отсутствии нормального общественного транспорта, мы с товарищем, более часа
Велосипед на Кубе вещь необходимая. Работающем на государственном предприятии его продают со скидкой, а так — на черном рынке. Двое, а то и три человека на одном велосипеде — дело привычное.
Зато проституток и фарцовщиков, о которых так любят писать иностранцы, живущие в центральных гостиницах, вы, кроме центра города, нигде не увидите. Кубинцы, при всех трудностях, народ с прекрасным человеческим достоинством. Если в доме не найдется лишней еды, то вам обязательно предложат, хотя бы чашечку кофе или просто извинятся, что, кроме воды, сегодня ничего нет. Даже заядлые курильщики не стреляют сигарету, поскольку это неприлично и унизительно.
Не станут и разговаривать на улице о политике, особенно с незнакомыми. Не то, что все равно, а опасаются. Комитеты защиты революции в каждом квартале имеют свои группы бдительности, которые дежурят в местах скопления людей, у магазинов, на остановках, а то и просто в многолюдных местах. За такие дежурства активистам предлагается раз в месяц бесплатная еда в пиццерии, где когда, наверное, была пицца. Случайно встреченный выпускник одного из еще советских ВУЗов наотрез отказался фотографироваться.
— Я просто боюсь. Мы живем как в СССР начала восьмидесятых годов. А вдруг это фото кто-то из наших увидит? — он многозначительно похлопал себя двумя пальцами по плечу. Это характерный кубинский жест, означающий власть имущих.
— Наше телевидение, — пояснил знакомый журналист, — напоминает советское. Та же направленность. Та же обязательная воспитательная функция, то же отсутствии информации. У кубинцев одна жизнь. На телеэкранах — другая.
Пока народ на тачках и велосипедах постоянно везет свои старенькие телевизоры в редкие мастерские, те, кто побогаче, ставят внешние антенны, чтобы посмотреть Америку. «Радио Марти» из Майями здесь слушают почти все. Кубинцы, все-таки, хотя знать, что происходит в их стране.
Из газет до читателя доходит официальная «Гранма», похожая на многотиражку. Но и за ней пенсионеры выстраиваются в очередь в пять утра, чтобы купить хотя бы один экземпляр на всех соседей и знакомых. Бывшие газетные киоски нередко превращены в телефонные будки, где оплату часто принимает сам киоскер.
В Комитете защиты революции мне с гордостью рассказали об успехах добровольного донорства населения, но, ни один из пяти солидных телефонов на столе у начальника, как оказалось, не работал.
— Вот они, наглядные результаты американской блокады, — смущенно объяснил начальник. Он учился еще в СССР, был ранен в Анголе и на пенсии работает партийным функционером.
Что касается американской экономической блокады, то она действительно не шутка. Оппозиция валит все проблемы на коммунистический режим, а власти Кубы — на блокаду. Вашингтон давит на Гавану с самого начал революции. Граждане США под страхом большого штрафа и даже заключения не имеют права сюда ездить. Торговое судно, зашедшее в кубинский порт, полгода затем не может швартоваться в США.
Негосударственная гуманитарная помощь, вроде «Священники за мир», вынуждена идти через третьи страны, а фирмы, имеющие дело с Кубой, бойкотируются американскими. Мало того, Куба не имеет права вести международные расчеты в долларах. Именно блокада толкнула в свое время Кастро к Советскому Союзу. Именно блокада вынудила, и без того бедную экономику острова на восемьдесят процентов ориентироваться на Москву. С распадом СССР здесь началась экономическая катастрофа.
Поначалу кубинцы терпели несколько лет. А затем — побежали. Точнее — поплыли. Массовое бегство на лодках через пролив во Флориду — акт отчаяния и бесперспективности. Резиновая лодка стала стоить на черном рынке более тысячи долларов. В ответ, власти усилили охрану побережья.
— Перемены у нас могут произойти только сверху, — убеждала меня преподаватель гаванского университета. — Верхушка просто боится потерять власть, поскольку ни на что не способна. С другой стороны, нельзя сбрасывать такие завоевания как бесплатная медицина или образование. Впрочем, как оказалось, это обеспечивалось Советским Союзом. Ах, если бы был жив Че Гевара…
Я часто слышал именно такое мнение. Кубинцы считают, что у революции были три вождя — Кастро, Че и Сьенфуэгос. Че Гевара не захотел становиться чиновником, уехал, чтобы экспортировать революцию в Боливию и погиб. За год до этого Сьенфуэгос сел с телохранителями в самолет и… пропал. Официально — погиб в авиакатастрофе. Но подробностей его гибели никто достоверно не знает.
А Фидель… По имени его здесь называют официальные лица и функционеры. А кубинцы часто говорят просто «бородатый». В народе бытует мнение, что Кастро оторвался от реалий, оброс холуями и бюрократией.
— Мы и не думали, что так оно обернется, — сетовала добрая интеллигентная бабушка по имени Мария. Происхождением она из обеспеченной семьи. Но девушкой пошла в революцию, за народное счастье. Ее муж был связным у Фиделя. По ее мнению, у власти в стране приспособленцы, а народ бесправен и запуган.
Мария очень стеснялась, что, кроме воды, в холодильнике ничего не было. Не имея в деревне родственников, она с дочерью, доктором наук, почти не в состоянии прокормить себя и внука.
Дефицит во многом объясняется тем, что крестьянин может реализовывать продукцию только через государство. Рынки когда-то были вообще запрещены, но посредникам на них торговать нельзя. Говядина к торговле тоже была запрещена, полиция имела право останавливать и конфисковывать сумки с продуктами у прохожих.