Отраженная угроза
Шрифт:
– Верю, верю! – Сенин поднял руки, останавливая его. Он протяжно вздохнул. – О чем мы, собственно, спорим? Просто я уже наелся всего этого по горло, а они… – Он обвел взглядом вокруг себя и кисло усмехнулся.
– Ну, ладно, – произнес Феликс спустя минуту. – Расскажи хоть, куда везешь своих переселенцев. Если не секрет.
– Пожалуй, не секрет. Торонто-9. Бывал там?
– Нет, не приходилось. Это новое поселение?
– Мне говорили, пять лет от роду.
– Мне там пока делать нечего, – пренебрежительно махнул рукой Феликс. – Это общество еще
– А какое созрело? Куда ты отправляешься?
– Розовый Бомбей. Красивое место, знаешь, наверно?
– Да, знаю. И что там, созрел катаклизм?
– Не знаю. Пока просто профилактическое исследование.
– Странно как-то это. Фирма называется «Русский космос», а поселения – то Бомбей, то Торонто.
– Да чего ж тут странного? Нет никакого русского космоса и нет американского космоса. Равно как нет страны Россия и страны Америка. А есть страна «Ай-би-эм» и есть страна «Мицубиси». Есть страна «Дженерал Моторс» и есть «Норвэй Спейс Агрегате». И есть страна «Русский космос», гражданином которой ты недавно стал. Сегодня люди живут не в географических границах, а в финансовых потоках. Кстати, Федерация в этом ряду небольшое такое княжество. Так же вкладывает деньги и получает прибыли.
– Я бы не сказал, что небольшое.
– А, ну да! Возможностей у нее побольше – законодательные органы, полицейская сеть, огромный флот, армия.
– Вообще-то у Федерации нет армии, – поправил Сенин.
– Ну, не армия, – отмахнулся Феликс. – Эти ваши полицейские отряды – чем не армия?
– Разница всё-таки есть. Ты опять путаешь понятия.
– Между прочим, странно мне всё это. Любое карликовое поселение спешит образовать отряд самообороны или хотя бы оборонный комитет. А у Федерации нет армии. И человечество пошло покорять космос на полицейском броневичке.
– Да, потому что у любого поселения теоретически могут появиться внешние враги. А у человечества в целом их нет. Мы одни во Вселенной.
– Насчет всей Вселенной я бы не торопился так утверждать. Разве мы везде побывали? Между прочим, я знаком с человеком, который коллекционирует загадочные артефакты. Все эти кварцевые спиральки, полосатые шарики, пластинки со знаками… Впрочем, бог с ним, никакие зеленые человечки нам пока не угрожают…
Сенин с любопытством посмотрел на собеседника.
– Ты так говоришь, будто знаешь другого врага.
– Я… скажем так, догадываюсь, кто может им стать.
– Ну-ну, очень интересно.
– Да вот они. – Феликс обвел руками смотровую площадку, где переселенцы прилипли к окнам в ожидании старта. – Они, вернее их дети и внуки, станут врагами Федерации.
– Вот они? Эти счастливые первопроходцы с горящими глазами?
– Да-да! Вскоре они там освоятся, понастроят теплых гнездышек, накопят жирок, и мозги их освободятся для мыслишек. И через какое-то время решат, сидя за пивом, что Федерация берет слишком большие налоги и сочиняет слишком строгие законы, что корпорации всё гребут под себя и не дают самостоятельно развиваться. И вот тебе, пожалуйста!
«Интересно, – подумал Сенин, – почему врачи всегда пугают эпидемиями, синоптики – ураганами, а историки – революциями. Наверно, потому, что все хотят стоять перед лицом какой-нибудь ужасной угрозы. Вернее, хотят так выглядеть. А сдерживать реальную угрозу всё равно приходится другим. Мне вот, например».
– Откуда такие мрачные предзнаменования? – произнес он. – Есть информация?
– Нет, всего лишь уроки истории. Испокон веков люди не объединялись, они только делили и делили общее. Сепаратизм – он в крови каждого человека, и он только ждет своего часа.
– Ну, наверно, тебе лучше знать, ты у нас специалист по лечению катаклизмов. Только я в своей крови никакого сепаратизма не чувствую.
– Это потому, что у тебя ничего нет. А вот поселишься в собственной усадьбе, тогда посмотрим, захочешь ли ты иметь назойливых соседей, которые указывают, в какой цвет тебе красить забор.
– Что-то, приятель, ты бросаешься из крайности в крайность. Так красиво воспевал переселенцев и тут же объявил их врагами. А совсем недавно – помнишь? – называл их наивными и утверждал, что им всем будет плохо.
– А в чем именно я был не прав? Разубеди меня! Да – кругом крайности, противоречия. Таков человек, таким я его вижу после стольких лет изучения. Стоп… – Феликс непроизвольно схватился за поручни кресла.
Сенин и сам почувствовал, что корпус лайнера дрогнул. Они медленно отделялись от шлюзов. В обзорные окна стало видно, как база словно отваливается от них – исполинская железная башня опрокидывалась назад.
Стали видны нулевые уровни. Они напоминали обросшее ракушками днище – такое впечатление создавали мелкие суденышки, прилепившиеся к шлюзам.
Пока лайнер тащили на магнитах четыре маленьких буксира. В пятистах километрах от базы будет запущен двигатель. К этому времени все должны быть в каютах, потому что последует некая физико-астрономическая круговерть, из-за которой маленькие расстояния станут большими, а большие – маленькими; Сенин никогда не пытался вникать в эти подробности. Он знал только, что к ближайшей соседке Солнца Проксиме Центавра не подлетал ни один пилотируемый аппарат – почему-то она оказывалась слишком далеко от Земли. Зато в центр Галактики ходили регулярные рейсы, причем в полете можно танцевать, знакомиться, пить вино и отправлять сообщения близким.
Танцевать он не собирался, а вот передать Лизке последние новости про себя – это можно.
– Пора расходиться по каютам, – сказал Феликс. – Сейчас объявят.
– Пора, – согласился Сенин.
После непродолжительной паузы Феликс вдруг тонко усмехнулся.
– Всё-таки темнишь ты, приятель, – сказал он. – Не мог Мелоян тебя просто так позвать. Что-то у вас там происходит.
Невозвращаемый посадочный модуль «Скиф» хорош своей дешевизной и надежностью. Но больше ничем.