Отраженная угроза
Шрифт:
– Забудь про бороду.
– Слушай, это ведь штурм, да?
– Похоже.
– И что нам делать?
– Ничего. Держись рядом, будь ко всему готов. Где Яцес?
Сенину было неловко, что он проспал начало штурма. Поэтому лицо у него сделалось преувеличенно деловитым, а голос – командным.
– Сейчас найду, – пообещал Хэнк. – Будь здесь, ладно?
– Ладно. Давай только быстрей.
На лестнице послышались крики. Сверху бежали, ужасно торопясь, трое «мытарей», двое из них волокли тяжелый пулемет со станиной.
– Черт, этого еще не хватало! – процедил Сенин.
– Прошу вас, перестаньте называть его имя, – услышал он голос отца Анатолия. – Мы и так сейчас в руках дьявола, а вы то и дело его зовете.
– Хуже не будет, – раздался другой голос. Это была женщина, та самая, в летном комбинезоне. – Когда мужчина поминает черта, он готов бороться. Когда кричит «О, боже!», значит, всё, надеяться не на что. Дальше он будет вопить «Мама!».
– Неправильно это, – мягко сопротивлялся священник. – Дьявол нам не поможет. Только именем господа спасается человек. Только в добре истинная сила.
– Да где вы тут видели добро, святой отец? – коротко усмехнулась женщина. – Вот сейчас ворвутся наши спасители – штурмовики, посмотрите, много ли в их глазах будет добра…
– Вы пилот? – негромко спросил Сенин у женщины.
– Вообще-то стюардесса. Понимаю, не очень похоже. А что?
– Нет, ничего. У меня жена была пилотом.
– Что случилось, почему «была»?
– Ничего не случилось, просто вышла в отставку.
– Ясно.
Наконец появился Яцес.
– Ну, что? – проговорил он, тревожно водя глазами по сторонам. – Уже есть план?
– Ничего пока нет, – тихо ответил Сенин. – Просто будь рядом.
– Гляди. – Яцес приподнял клапан кармана. В кармане лежал небольшой зеленый цилиндрик с насечками и изогнутым рычажком.
– Граната? – Сенин не поверил своим глазам. – Откуда?
– Нашел под лестницей. Кто-то из этих чертей обронил. Они тут боеприпасы ящиками с этажа на этаж таскали.
– Спрячь и не доставай пока, – сказал Сенин. – Главное, не натвори глупостей.
– Да я не дурак, – немного обиделся Яцес.
– Вроде стрельба стихает, а? – заметил Хэнк.
– И что это значит? – насторожился Яцес. – Всех перебили?
– Нет, – не слишком уверенно сказал Сенин. – Это может означать, что осадная фаза операции завершается. И оборона отходит в глубь здания. Видите, там с пулеметом возятся.
– Представляю, что здесь начнется. – Хэнк вдруг побледнел.
– Молчи. Лучше пока молчи.
– Народ уже в туалете прячется, – сказал Яцес. – Набились, как селедки в банке, стоят в дерьме по уши. Как там они только дышат.
Сенин вдруг поднял руку, призывая всех замолчать.
– Что это? – тихо сказал он.
– Ты о чем?
– Слышите? Стук какой-то.
В самом деле, в зале слышались несильные,
– Стучат, – согласился Хэнк. – Вот от той стены звук идет.
– И что это может быть? – пробормотал Яцес. – Там будто гвозди вбивают, слышите?
– Нет, это не гвозди. – Сенин нервно потер виски. – Какие, к черту, гвозди. Стук ведь снаружи. Это мне стучат. Нам.
– Что еще за новости? – недоверчиво проговорил Яцес.
– Хорошие новости. Хотя как сказать. Я понял. Кажется, понял. Они собираются взрывать ту стену.
– Что значит – взрывать? – У Яцеса округлились глаза. – Они же половину народа тут обломками перебьют.
– В том-то и дело. Это нам стучат. Чтобы мы отвели людей от стены, понимаете? Они ведь знают, что мы здесь, мы договаривались!
– Ты уверен? – прищурил глаза Яцес.
– Вполне.
– А с чего ты так уверен?
Сенин не мог ответить. Как сказать двоим посторонним людям, что человек на той стороне – его второе «я». И что понять друг друга они могут и без слов, а только намеками. Такими, как этот ненавязчивый стук в стену.
– Уверен, – сказал Сенин. – Просто знаю, и всё. У нас свои секреты.
Он лихорадочно думал. Действовать требовалось очень быстро, иначе стук прекратится и полиция сделает всё на свое усмотрение. А это означает, что применит самый топорный метод из всех возможных.
– Взгляните, – сосредоточенно сказал Сенин. – Между той стеной и пулеметом – толпа. Весь зал простреливается. Если они начнут палить по штурмовикам, тут поляжет сотни полторы. Это нас не устраивает.
– И что? – Яцес еще выразительней прищурился. – Выход-то какой?
– Выход? – С каким удовольствием Сенин переложил бы сейчас свои дела на чьи-нибудь чужие плечи. – Выход такой. Во-первых, давай сюда свою гранату.
– Это еще зачем? – пробормотал Яцес, но послушно полез в карман.
– Вы идете на ту сторону и тихонько объясняете людям, чтобы перемещались. Только спокойно, без сутолоки. Скажете, что здесь сейчас будет опасно, без подробностей. Я останусь в районе пулемета. Если что – приму меры.
– Да какие меры?!
– Всё, обсуждение закончили. Идите. Нет, стойте. – Сенин на секунду задумался. – Хэнк, первым делом подойдешь к стене и ответишь таким же стуком. Если они услышат, то перестанут стучать. Они будут ждать сигнала. Как только закончите с людьми, стукнешь в стену три раза. Понял? Три нормальных размеренных удара. Они поймут, что уже можно.
– Откуда ты знаешь, что поймут? – с прежним недоверием проговорил Яцес.
– Поймут, не сомневайся. Идите.
Он перевел дыхание. Вот тебе и критическая черта. Сейчас придется броситься на «мытарей» и пригрозить гранатой. Если неправильно себя поведешь, тут же ляжешь на пол с пулей в голове. Двойничку даже никакой работы не останется…