Отречение
Шрифт:
Луч апрельского солнца играл в редких лужицах на краю тротуара, и масляные пятна бензина переливались цветами радужного спектра. По краям дороги жались последние чёрные островки тающего снега.
– Поедем в центр? – полувопросительно предложила Аня, ожидая возражений со стороны Юльки, которые и последовали.
– А что там делать? – хмыкнула она.
– Ты что, не слышала? – удивилась Аня. – Сегодня открывается «Макдональдс»! Первый в Москве! На Пушкинской! Все только об этом и говорят. Десятые классы туда уже рванули в полном составе…
Юлька пожала плечами, её почему-то не вдохновила восторженность собеседницы.
– Подумаешь…
– Так все же… – начала было возражать Аня.
– Подумаешь, все! Своя голова есть! – заявила Юлька, но вдруг смягчилась, – впрочем, если хочешь, могу составить тебе компанию. Мне только вечером Артёмку из сада забирать, а так, погуляем, давай, что ли…
– Конечно! – Аня резко закивала, пока Юля не передумала, – сейчас на пять минут забегу домой переодеться, и едем в центр! Договорились?
Зайцева кивнула, слегка подёрнув плечом – она-то знала по опыту, что пять минут у Ани затянутся минут на тридцать-сорок, да и вообще не видела смысла переодеваться по несколько раз за день.
– Жду тебя у подъезда, – она сделала вид, что поверила, будто ждать всего пять минут, и ей не имеет смысла заходить к себе – они жили в соседних квартирах.
Аня выбежала принаряженная, через двадцать восемь минут, дежурно извинившись и подхватив Юльку под руку.
Ещё через некоторое время две пятикопеечные монеты звякнули в щели турникетов, и девушки оказались в глубине метро.
…На Пушкинской площади было не протолкнуться, но пожилому человеку с тростью какие-то воспитанные молодые люди уступили место, и он присел на край скамейки и откинулся на её спинку, задумался, слегка перебирая жилистыми пальцами ручку трости и чертя её концом воображаемые мелкие штрихи на прямоугольной плитке, которой был вымощен сквер.
До прихода людей, которых ждал Келлер, оставалось ещё почти пятнадцать минут, и он не сомневался, что они явятся вовремя – Арнольд Келлер был пунктуален, как истинный немец, и не терпел опозданий от других.
Очередь, пёстрая и шумная, змеёй вилась по площади. Келлер смотрел сквозь неё, словно мог за этой людской толпой увидеть нечто большее, ещё скрытое от стороннего наблюдателя за туманом будущего. Она, очередь к первому московскому «Макдональдсу», и действительно отличалась от привычных очередей восемьдесят девятого года – здесь не было ни усталых хозяек с тряпичными сумками-авоськами, ни стариков в потёртых шляпах с продуктовыми сетками. До Келлера долетали обрывки разговоров молодёжи о том, кому где удалось прибарахлиться, о шмотках и видеомагнитофонах… Поймав на себе презрительный взгляд молодого парня, раздувавшего огромный пузырь из жевательной резинки, Арнольд усмехнулся – но только мысленно, не выдав себя ни единым движением мышц лица – скрывать эмоции было частью его профессии. Он сидел на скамейке, одетый в поношенный костюм советского покроя, образ дополняла свёрнутая в трубочку газета «Известия», и этот молодняк на площади, возомнивший себя хозяевами новой жизни, принимал его, наверное, за деда-«совка». Келлеру не было необходимости демонстрировать им своё превосходство, как нет в этом необходимости для натуралиста, наблюдающего за обезьянами в заповеднике, хотя обезьяны, несомненно, уверены, что они и умнее, и красивее странного безволосого существа с ручкой и блокнотом, к тому
Да, здесь было удобное место встречи.
Он ещё раз пошевелил тростью, которой пришлось пользоваться не ради имиджа, но по состоянию здоровья – с возрастом колено стало ныть к перемене погоды и болезненно напоминать мистеру Келлеру о том, о чём и рад был бы забыть, да не получалось, и всякий раз, когда давало о себе знать давно сросшееся колено, его тренированная память цеплялась за минувшее, извлекая на свет божий образы, которым не было места в новой жизни, полностью принадлежавшей новой Родине. И девчонка, кости которой давно сгнили в болоте, снова целилась в Арни из пистолета…
Своих он увидел издалека, как и они его – едва поднявшись из подземного перехода. Ровно через полтора часа после прибытия поезда Челябинск-Москва, как раз столько времени было нужно, с учётом возможных задержек и массового скопления людей возле «Макдональдса», чтобы проверить, нет ли «хвоста», и, убедившись в этом, добраться от Казанского вокзала до Пушкинской площади. Двое мужчин характерной прибалтийской внешности (что, впрочем, можно было бы сказать и о самом Келлере, глядя на него со стороны, а в детстве его черты лица с одобрением называли истинно арийскими), крепкого телосложения, в похожих, но не одинаковых синих спортивных костюмах советского производства, застёгнутых на «молнии», и советских же кедах пробирались сквозь толпу, словно им не было никакого дела до происходившего на площади исторического события – открытия первого в Советском Союзе «Макдональдса», и они ни малейшего трепета не испытывали перед фигурой встречавшего посетителей красноносого клоуна Рональда. В отличие от Келлера, эти двое не считали нужным скрывать своего презрения к тем, кто выстроился перед этим клоуном в километровый хвост.
Впрочем, они тоже быстро заметили Олега Ивановича – именно так представлялся Келлер членам «Саюдиса» – и двинулись к нему.
Они поприветствовали друг друга рукопожатием и перекинулись парой дежурных фраз – собеседники Келлера говорили по-русски со специфическим акцентом.
– Юозас, Вы свободны, – сказал вскоре Келлер младшему из двоих, и тот послушно и бесшумно направился в сторону метро, – Янис, а с Вами нам нужно ещё поговорить, пойдёмте, пожалуй, вниз по бульвару.
– Конечно, Олег Ифанофич, – с готовностью отозвался тот.
Они шли не торопясь вдоль разноцветной очереди в «Макдональдс». Янис говорил вполголоса, и уже в полуметре его не было слышно, да никому и не было дела до их разговора…
Но вдруг Келлер увидел ЕЁ.
ОНА подошла и встала в самый конец очереди, болтая о чём-то с другой девушкой. И самое страшное – ей было столько же лет, сколько тогда, в доме оберштурмбаннфюрера.
Келлер вздрогнул. К такому он не был готов.
– Постой-ка, – прошептал он Янису, останавливая его жестом.
Анна обернулась.
Человек, смотревший на неё в упор, был ей незнаком.
– Матильда, – сказал он вслух.
– Вы ошиблись, – ответила девушка испуганно, – меня Аня зовут…
– Матильда, – повторил Келлер.
– Что надо? – рядом с Аней появилась её подруга. Юлька без страха взглянула в глаза Келлера, но увидела там что-то жуткое, чего ей раньше видеть не приходилось. А он не отрывал взгляда от Ани.
«Маньяк!» – подумала Юля, вспомнив недавние публикации в «Московском комсомольце».