Отрекаются любя. Я подарю тебе небо в алмазах
Шрифт:
– Странно. Это называется без меня меня женили.
– Ты должна понять, что есть мужское начало, а есть женское… Что есть чисто мужские дела, а есть чисто женские, что если ты не будешь слушать, чтить и уважать мужчину, то ты никогда его не удержишь и даже никогда не будешь с ним рядом.
– Что за дедовские у тебя взгляды. Прямо домострой какой-то. Я ничего не хочу делать для того, чтобы удерживать мужчину. Пусть мужчина лезет из кожи, для того чтобы меня удержать.
– Это не домострой. Это правда жизни. Я слаб перед тобой в том, что я тебя люблю
Я закрыла глаза и подумала о том, как же я устала. Я устала от всего… от всего, что произошло со мной в последнее время. Я устала от Ворона, от его совершенно непредсказуемого поведения, от того, что мертвый Петр провел столько времени в моей квартире, да и от того, что он умер… От того, что о Люське до сих пор ничего не известно и мысли о ней не дают мне покоя и выводят из равновесия… Я устала от того, что буквально каждая вещь в этом доме напоминает мне о Вадиме и о том, что этот человек, сидя в своем кабинете, обдумывал план моего убийства…
Время так расставило все на свои места, что моя жизнь превратилась в досадную головоломку из страха, боли, злости, чувства несправедливости и даже острой сердечной боли. Закрыв глаза, я не почувствовала себя лучше, но я подумала о том, что могу взорваться от напряжения.
– Таня, тебе плохо?
– Паршиво.
– Давай я отнесу тебя на кровать. Где у тебя спальня?
– На втором этаже.
Ворон взял меня на руки и понес на второй этаж. Он вновь переменился и стал совсем другим, не таким, каким был несколько минут назад. В нем появилась забота, нежность и даже какая-то трепетность. Он раздел меня, словно маленького ребенка, накрыл пуховым одеялом и погладил по волосам.
– Хочешь, я почитаю тебе сказку?
– Нет, – я улыбнулась и замотала головой. Затем вытащила одну руку из-под одеяла и взяла руку Ворона в свою.
– Почему?
– Потому что я уже давно не верю в сказки.
– Разве в них обязательно верить? Я хотел просто почитать.
– Для того чтобы их слушать, в них нужно верить.
– Знаешь, а ты очень странная… Ты самая странная женщина, которую я когда-либо видел.
– Я очень переживаю за Люську. Гера, сделай что-нибудь для того, чтобы ее нашли. Узнай, где живет этот Сергей, где у него дом, квартира… Нужно выяснить, куда он увез Люську. Я прошу тебя, сделай для меня это.
– Я уже это сделал.
Я широко открыла глаза и посмотрела на Ворона с недоумением.
– Правда? А когда ты успел?
– Пока ты инструктировала моих ребят, как правильно обращаться с трупом. – Ворон слегка усмехнулся, но этот смех показался мне каким-то нервным.
– Люську ищут?
– Я тебе уже дал понять, что мои ребята в этом плане работают.
– И когда?
– Что когда?
– Когда будут результаты этой работы?
– Татьяна, ты хочешь все сразу. Так не бывает. Если мои ребята что-нибудь накопают, они сразу мне позвонят. Это я тебе обещаю.
– Спасибо. Я очень переживаю за Люську. Вдруг с ней что-то случится?
– Не переживай. С ней ничего не
– Почему?
– Потому что сын твоего покойного мужа похитил твою подругу совсем не для того, чтобы убить.
– Он хочет денег?
– Я думаю, что он хочет получить все, что принадлежало его отцу.
– А когда он выйдет на связь?
– Думаю, что очень скоро. Наверное, как только ему полегчает…
– Ему уже стало легче в плане здоровья, если он смог похитить Люську.
– А может, он похищал ее в агонии?! Может, твоя Люська сильно перепугалась, сделалась слабой и полностью ему подчинилась? В общем, не переживай, мои ребята вовсю шуруют.
– А если Сергей мне позвонит…
– Тогда будет намного легче.
– Что легче-то?
– Нам будет легче его засечь и вычислить его координаты. Если он позвонит и предложит где-то встретиться, для того чтобы ты передала ему деньги и принесла дарственную на все имущество его отца, то считай, что он уже у нас в кармане. Ладно, давай закрывай глаза и засыпай.
В глазах Ворона вспыхивали тревожные огоньки, он о чем-то напряженно размышлял – о чем-то, что его очень беспокоило.
– А ты что, со мной не ляжешь?
– Нет.
– Почему?
– Потому что мне надо немного подумать.
– О чем?
– О твоей жизни.
– О моей жизни?! – Мне показалось, что я просто ослышалась.
– О ней самой.
– А что о ней думать-то?
– Я бы хотел в ней разобраться.
– В чем?
– В твоей жизни.
Я слегка приподняла голову и тяжело задышала.
– Гера, я что-то ничего не пойму.
– А тебе и не нужно ничего понимать… Предоставь это мне. Закрывай глаза и постарайся заснуть.
– А ты где будешь думать о моей жизни? Рядом со мной?
– Нет. Я буду думать о твоей жизни в кабинете твоего мужа. Где он находится?
– Кто, мой муж?
– Нет. Его кабинет.
– Последняя дверь по коридору. Знаешь, я ездила в кафе на его джипе и нашла в бардачке фотографии…
– Какие фотографии?
– Мои. Одна детская, а другая теперешняя. Обе они были обведены черной рамкой и перечеркнуты черным фломастером.
– У твоего мужа были какие-нибудь отклонения?
– Не замечала.
Ворон встал с кровати, наклонился ко мне совсем близко, поцеловал в щеку и направился к выходу.
– Спокойной ночи.
– Спокойной ночи, Гера. Ты куда?
– В кабинет твоего мужа.
– А ты вернешься?
– Конечно, вернусь.
– Тогда я не разваливаюсь на всю кровать. Вторая половина твоя.
Как только Ворон ушел в кабинет моего покойного мужа, я закрыла глаза и попыталась уснуть. Но сон не шел. Наверное, оттого, что в доме был Ворон, пусть даже в другой комнате. Ворон отвесил мне пощечину, а меня по-прежнему безудержно влечет к этому мужчине… И все же я уснула, правда, беспокойным сном. И проспала довольно долго. Мне приснился какой-то клубок эмоций, действий и движений. Когда я открыла глаза, то увидела, что Ворона рядом нет. Это меня заметно насторожило и расстроило одновременно.