Отрешенные люди

Софронов Вячеслав

– Сейчас,- невыразительно отозвался Иван и направился к речке сполоснуться после сна.
– А где сам поручик?- спросил, вернувшись к костру.

– Поехали в степь размяться.

– Один?!

– Зачем один, денщики при нем. Да я не велел ему далеко уезжать, а то наскочат косоглазые...- отозвался хмурый урядник, поглядывая за речку, куда, должно быть, уехал поручик Кураев.

В это время в степи послышался отдаленный конский топот. Казаки вскочили на ноги, потянулись к оружию. Вдали возникла

черная точка, которая постепенно увеличивалась, и вскоре стали видны трое всадников, скачущих в их сторону.

– Наши,- вздохнул кто-то из казаков,- кажись, аманата везут.

– Я же говорил, что они завсегда слетаются, как мухи на мед, вокруг наших стоянок кружат, видать, изловили одного,- радостно улыбнулся урядник,если разговорится, то, считай, полдела сделано.

И в самом деле, меж двух казаков скакал на лохматой низкорослой лошадке прикрученный к собственному седлу коренастый, средних лет степняк, с почти коричневым лицом, в полосатом засаленном халате и мохнатой лисьей шапке, которая чудом пока не свалилась с него. Подъехав к костру, всадники спешились, стянули пленного.

– Вот,- кивнул в его сторону один из станичников,- накрыли сегодня уже под утро, а второго упустили.

– Всю ночь не спали, караулили,- торопливо затараторил другой,- коней в камышах укрыли и сами под бережком лежали, боялись шевельнуться, комары в усмерть заели...

И в самом деле, лица у обоих казаков были покрыты красноватыми точками комариных укусов, а веки на глазах набрякли после бессонной ночи.

– Молодец, Степан, молодец,- похвалил его урядник,- зачтется вам, как в крепость вернемся.

– Зачтется, зачтется,- недовольно пробасил второй,- дома уж полгода как не был. Скажешь начальству, чтоб отпустили...

– Ладно тебе, Федька, торговаться-то,- поморщился Харитон Зацепа,скажу сотнику, чтоб пустил, съездишь до дому. Как зовут?- кивнул в сторону пленного.

– А хрен его знает,- ответил Федор,- я в ихнем наречии ни бельмеса не понимаю, то ты у нас с ними калякаешь, вот и спроси.

Пленный, поняв, что речь идет о нем, пошевелил плечами и что-то гортанно произнес.

– Развяжите его,- приказал урядник Зацепа, немного понимающий язык, на котором изъяснялись местные племена, - говорит, что не убежит.- Да чаю налейте ему, пусть глотнет с дороги.

Харитон Зацепа начал терпеливо выспрашивать пленного, дождавшись, пока тот выпил несколько чашек чая, блаженно причмокивая запекшимися от жажды толстыми губами, закатывая под лоб глаза. Иван Зубарев, не отрывая глаз, смотрел на киргизца, который мало чем отличался от живших в Тобольске татар, улавливал значение отдельных слов и без перевода урядника понимал, что ему отвечает пришедший в себя пленный.

Садык, как звали пленного, говорил, что видел Федора Корнильева и его людей, даже брался провести

казаков к становищу, где тех содержали. Но при этом требовал себе отдельную плату и, что самое интересное, просился затем поехать с ними в Тобольск до русского начальника, к которому у него, Садыка, было какое-то важнее дело.

– Ишь, ты каков!- засмеялись казаки, когда им перевели просьбу и условия киргизца.- Хочет и рыбку съесть, и в лодку сесть, да еще и сухим из воды выйти. Хорош, хорош, ничего не скажешь...

– Возьмешь чучмека в Тобольск?- весело спросил Харитон Зацепа у Зубарева, посверкивая смеющимися глазами.- А вдруг да и впрямь у него важное государственное дело до самого губернатора.

– - Можно и взять, коль брата поможет вызволить,- добродушно согласился Иван.

Урядник принялся выспрашивать киргизца, как найти тот улус, где содержатся русские купцы. Садык хитро сощурил свои и без того узкие черные глаза и выразительно защелкал пальцами, показывая, что требует за сообщение денег.

– - Все они одинаковы, - хмыкнул Зацепа, - за деньги на все готовы. Предлагает съездить в тот улус и сообщить о нас.

– - Зачем?
– удивился Зубарев.

– - Как зачем, чтоб брата твоего потом поменять.

– - А не сбежит он? Да потом еще и соплеменников с собой приведет,усомнился Зубарев.- Может, с ним кому поехать?

– То ни к чему. Мне известно, как его стреножить,- подмигнул Ивану урядник и потянулся к шее киргизца, что-то резко выкрикнув при этом. Давай, давай,-по-русски повторил Харитон,- снимай свою ладанку.

При этом киргизец весь сжался и жалобно что-то запричитал.

– Не хочет снимать, - пояснил Зацепа.
– Они на шее у себя носят амулет особый, как наша ладанка, без которого, по их понятиям, никто жить не может. Мне уже случалось с ними дело иметь: коль снимешь ту ладанку, то он непременно до захода солнца обратно прибежит, а иначе... все, пропадет, шайтан ихний замает,- и урядник для верности положил руку на саблю, показывая серьезность своих намерений.

Садык, причитая и всхлипывая, обнажил шею и начал снимать висевшую на груди ладанку из тонкой, хорошо выделанной кожи, стянул ее за шнурок через голову, приложил к губам и с поклоном поднес уряднику.

– И что теперь?
– с удивлением спросил Иван урядника.
– Неужто обратно за ней вернется?

– Пренепременно. Я теперь над ним особую власть имею,- подкинул тот ладанку на ладони,- никуда не денется.

Садыку подвели его лошадку, вручили повод.

– Возвертайся быстрее,- похлопал его по плечу Зацепа.

– Якши, якши,- пробормотал тот, взбираясь в седло с высокой лукой, и подхлестнул лошадь, поскакал, не оборачиваясь, в степь.

– А успеет до захода солнца?
– поинтересовался Иван Зубарев.