Отрезок пути
Шрифт:
– Я не знаю, что с тобой происходит, Невилл, – признается Луна. – Но мама всегда говорила, что для того, чтобы понять ситуацию, нужно от нее отрешиться. Посмотреть со стороны. Как будто это тебя не касается. Тогда личный интерес не будет тебе мешать прийти к правильному выводу.
Я вздыхаю. Это, конечно, верно, но в данной ситуации все слишком очевидно. Слишком…
– Я обязательно воспользуюсь советом твоей мамы, – обещаю я. – А теперь пойдем.
Мы выбираем места, сидеть слишком близко совсем не хочется. Луна что-то говорит, но я ее почти не слышу. Она славная девушка,
Разумеется, собралась целая толпа. Оно и понятно – Дамблдора многие уважали. Надо же, даже Амбридж здесь! Вот уж кого не звали! Еще и делает вид, что расстроена. Я нахожу глазами Гарри. Судя по лицу, он тоже «рад» ее видеть.
Странно, но все происходящее меня совершенно не трогает. Словно я не сижу здесь, у озера, глядя на тело директора и слушая пафосную прощальную речь, а читаю в учебнике по истории о событиях трехсотлетней давности. Какая-то отрешенность. Кстати, неплохо работает. Если удается убедить себя в том, что тебе все безразлично, потом становится совсем просто. На какое-то время.
*
– Лонгботтом, когда я говорил, что вам необязательно топтаться под дверью, если придете раньше, то имел в виду пять минут, а не двадцать. Неужели вам так не терпится? – Снейп смотрит на меня насмешливо, а я жалею, что мы находимся в подземельях, и проваливаться уже некогда.
– Я просто боялся опоздать, сэр, – смущенно объясняю я.
– Ну-ну. Остается надеяться, что дело не закончится тем, что вы начнете заявляться сюда в восемь утра вместо восьми вечера. Заходите, – он распахивает дверь, и я, как обычно спотыкаясь, захожу в кабинет. – Присядьте пока. Мне нужно кое-что закончить, – и скрывается в лаборатории.
Я тяжело опускаюсь на стул. Ну почему в его присутствии я всегда чувствую себя идиотом? В принципе, это у меня перманентное состояние, но Снейп одним своим видом усугубляет его в десятки раз. Вот зачем я так рано приперся? Наверняка отвлек его от чего-нибудь важного, и он теперь на меня разозлится. Если бы я только сейчас из башни вышел, то успел бы как раз вовремя. В следующий раз так и сделаю. Если он, конечно, будет. Я ведь еще пока ничего не варил… Одна попытка – и Снейп окончательно убедится в том, что я безнадежен. И вообще, странно все это. Даже не знаю, как мне с ним теперь себя вести. На сегодняшнем уроке он опять надо мной издевался, но в кабинет же пустил.
– Вот уж не думал, что мой кабинет располагает к пребыванию в облаках, – я вздрагиваю от неожиданности. Ну что за дурацкая привычка передвигаться абсолютно бесшумно?
– Поднимайтесь, Лонгботтом, и идите за мной, – командует он, – вас ждут великие дела.
– К-какие, сэр? – решаюсь спросить я.
– А вы сами посмотрите, – Снейп протягивает мне лист пергамента. – Весьма увлекательно, вам не кажется?
Ох, Мерлин… надеюсь, у меня зрительные галлюцинации. Впрочем, это вряд ли. Я читаю список зелий, которые за четыре года обучения успел либо взорвать, либо испортить особенно основательно, и четко понимаю, что это была очень плохая идея – прийти сюда в самый первый раз.
– Полагаю, сегодня вам ст'oит ограничиться
Первым пунктом указано зелье от фурункулов. Самое простое зелье в школьной программе. Зелье, котел с которым я умудрился феерично расплавить на самом первом уроке. И сейчас я снова буду его варить. Очень весело. На пятом-то курсе! Это, определенно, была плохая идея.
– Сэр, а если я… – задать вопрос до конца у меня не получается.
– Если вы, Лонгботтом, посмеете испортить зелье, то я, безусловно, оболью вас кислотой, расчленю, выпью вашу кровь, мозг, если удастся его обнаружить, заспиртую, а все прочие органы использую для приготовления темномагических зелий. Вы ведь это хотели от меня услышать?
Теперь Снейп удовольствие даже не скрывает. Лишь бы поиздеваться. Впрочем, издевательство ли это? Звучит, действительно, нелепо. Более того, смешно звучит. Я кусаю губы, чтобы не улыбаться.
– И обязательно сегодня что-нибудь взорвите, Лонгботтом, – добавляет он, открывая дверь в лабораторию, и кивком головы предлагает следовать за ним. – Сами понимаете, у меня на вас большие планы.
После этого заявления сдерживаться становится еще трудней – я вот-вот начну хохотать в голос. Подумать только, Снейп шутит, а Лонгботтом хихикает! Можно ли представить что-то более иррациональное?
В лаборатории сумрачно, впрочем, думаю, освещение здесь меняется в зависимости от того, какое требуется для приготовления того или иного зелья. Свет становится ярче, подтверждая мои догадки. Посередине стоит широкий стол, вдоль стен располагаются шкафы с ингредиентами и стеллажи с книгами. В углу аккуратно расставлены разномастные котлы. Чуть поодаль, возле двери, ведущей, понятия не имею, куда, – низкий столик с грудой пергаментов и черное кожаное кресло с высокой спинкой.
– Лонгботтом, вы будете таращить глаза или займетесь делом? – нетерпеливо спрашивает Снейп, усаживаясь в кресло. – Рецепт вам нужен?
– Нет, сэр, я его помню, – поспешно отвечаю я.
– Великолепно. В таком случае приступайте.
Я честно пытаюсь приступить. Выбираю подходящий котел, достаю из шкафа нужные ингредиенты и даже умудряюсь не слишком заикаться, уточняя у Снейпа, где именно они лежат. И я помню про иглы дикобраза! И про те потрясающие осязательные ощущения, которые тогда испытал, тоже не забываю. А хотелось бы…
После того, как я в третий раз рассыпаю змеиные клыки, Снейп не выдерживает.
– Лонгботтом, – вкрадчиво произносит он, – вы ведь понимаете, что я не могу оставить вас здесь в гордом одиночестве?
Я киваю. Понимаю, разумеется! Такую ходячую катастрофу, как я, в лаборатории оставлять нельзя.
– Смею надеяться, вы также понимаете и то, что, будь на вашем месте мистер Малфой или мисс Грейнджер, которые на моей памяти не испортили еще ни одного зелья, их я бы тоже не оставил.
Ну да. Конечно. Как я сразу не подумал? Тут ведь даже не во мне дело – это его лаборатория, и предоставить ее в распоряжение пусть даже талантливого студента он никак не может. Мало ли что? А уж когда речь обо мне…